Кирилл Иванович Домбровский
Остров неопытных физиков
ИГРА В НЕВОЗМОЖНОЕ
— Ну и что? — спросил Яшка.
— А ничего, — ответил Витька.
— Скучно, — сказал Серега.
— Угу, — подтвердил Алек и зевнул.
Ребята сидели на траве у самой воды и лениво смотрели, как плывут по течению белые пушинки. Ветер срывал их с тополей, которые росли на другом берегу реки.
— А вообще нудное это дело — каникулы, особенно когда делать нечего, — заметил Яшка. — Скорей бы в пионерлагерь отправляли.
— Скоро поедем. Еще неделя осталась, — сказал Серега.
У берега плеснулась рыба, и по воде разбежались круги.
— Не неделя, а десять дней… — поправил Яшка. — Давайте лучше рыбу ловить!
— Все ловят. Только никто не вылавливает, — возразил Алек.
— А я поймал!
— Так это когда было?
— В прошлом году.
— Давно.
Витька лег на спину и стал смотреть на небо.
— Самолет летит, — сказал он.
— «ТУ-104», — подтвердил Яшка»
— Будет садиться в Шереметьеве, — добавил Серега. — Вот хорошо бы сейчас очутиться в самолете и лететь куда-нибудь далеко-далеко… На Кубу, или в Африку, или на остров Пасхи… Или еще лучше, если бы мы все сейчас оказались на плоту в Тихом океане и плыли на коралловые острова.
— Да-а. На плоту — это неплохо бы, — согласился Витька. — Только надо бы поставить на него подвесной мотор.
Каждый из ребят на свой манер представил себя в океанском просторе, в самолете, разрезающем облака, на плоту с подвесным мотором. Шумели волны, ветер свистел в снастях, бросая в лицо соленые брызги, донося пряные запахи южных островов… Мечта была очень заманчивой, но она быстро растаяла, как это большей частью бывает с мечтами.
— Меня бабушка все равно не отпустила бы, — сказал Алек.
— А меня куда угодно отпустят. Ненадолго, конечно… — продолжал мечтать Серега Симонов. Из всех школьных занятий он больше всего любил географию. Правда, это его пристрастие определялось не столько самим предметом, сколько чтением приключенческой литературы. «Остров сокровищ», «Таинственный остров», «Остров погибших кораблей» и все другие бесчисленные «острова» были его любимыми книгами. — А потом, — продолжал он, — мы могли бы высадиться на необитаемом острове. Там на нас могли бы напасть пираты и мы с ними сражались бы…
— Пиратов теперь не бывает, — мрачно сказал Яшка Букин.
— Так ведь я это просто так говорю. Что могло бы быть… Конечно, теперь жизнь стала скучная, все стало обыкновенное и все наперед известно — ходи каждый день в школу да учи уроки. Только и забот — как бы двойку не получить… А потом мы этих пиратов победили бы и освободили их пленников. А на острове мы нашли бы клад — громадные запасы золота, или, пожалуй, лучше не золота, а урана, или еще какого-нибудь атомного материала, а потом мы вернулись бы в Москву и нас встречали бы, как героев-космонавтов, и все бы нам завидовали.
— А на Луну ты не хочешь полететь? — спросил Алек Синичкин.
В классе он считался лучшим учеником — круглый отличник. Алек очень любил задавать разные вопросы и всегда первым тянул руку на уроках.
— На Луну не хочу. На Луну теперь все первоклассники мечтают лететь, это уже неинтересно, — ответил Серега.
— А на необитаемый остров интересно?
— Конечно, интересно. Там всякие приключения могут быть. Мы бы шалаш построили, охотились бы… Ты представь себе: идем мы с тобой в школе по коридору на большой перемене, как Том Сойер с Геком Финном, и так, между прочим, говорим: «А помнишь, Алек, когда на необитаемом острове на нас напали тигры?..»
— Тигры нападают в одиночку.
— Ну и что же, что в одиночку? Могли быть два тигра, каждый сам по себе…
— Бросьте, ребята, это все чепуха! — сказал Витька. — Какие сейчас необитаемые острова? Они все давно открыты, на них теперь только бомбы испытывают. Сейчас, если что и есть неизвестное, так это в науке и технике.
— Тоже сказал — в науке! Там уж подавно все открыто!
— Где же — все?
— Ну как же. Самолет изобретен? Радио изобретено? Атомная энергия освоена? Космические корабли летают? А что нам остается?
— Остается все то, о чем еще никто ничего не знает, — лениво заметил Витька, щурясь от яркого солнца.
Лежать на спине было неудобно, и он перевернулся на живот и стал смотреть на шоссе, где изредка проезжали автомобили.
— Я вот смотрю на автомобили и думаю, до чего же они несправедливо устроены, — продолжал он.
— Чем же несправедливо?
— А тем, что приходится строить такие сложные машины, состоящие, может быть, из тысячи деталей, и все только для того, чтобы везти несколько человек или тонну кирпичей.
— А как же иначе?
— Я не знаю как, но могло бы быть иначе.
— Например?
— Ну, например, если бы не было тяжести. Если бы все ничего не весило. Если была бы полная невесомость, как в космическом корабле. Ведь это может быть? Пускай не на Земле, а на какой-нибудь другой планете, похожей на Землю? Тогда эту тонну кирпичей я мог бы отнести куда угодно, держа одной рукой, как воздушный шарик. И не нужно было бы никаких машин. Или если бы не было сопротивления воздуха, тогда автомобиль и самолет могли бы иметь какую угодно форму: никто бы не заботился об их обтекаемости… Я уверен, что когда-нибудь люди до всего этого дойдут.
— Может быть, и дойдут, только еще не скоро, — заметил Яшка.
— Нет, скоро. Наука все может, все, что хочешь!
— А я ничего не хочу.
— Не может быть, Яшка, чтобы ты ничего не хотел. Все чего-то хотят.
— Так и я хочу, только это не получится. Наука здесь не поможет.
— А чего ты хочешь?
— Ну… разные вещи.
— А все-таки?
— Ну… во-первых, мне надо марку одну выменять — это раз. У одного парня есть марка, норвежская, с плотом «Кон-Тики», гашеная. Я ему что ни предлагал, он не соглашается.
— Так, а еще что?
— Еще? Еще физик мне двойку влепил за закон Архимеда — это два. Надо это отменить. Иначе, представляешь удовольствие — все лето физикой заниматься?
— Так ты что, хочешь по этому случаю закон Архимеда отменить? — сострил Алек.
— Мне все равно, лишь бы переэкзаменовки не было.
Ребята засмеялись.
— Если из-за каждой двойки законы отменять, тогда от всей физики ничего не останется! — авторитетно заметил Витька Лозовский. — Хотя, между прочим, было бы интересно посмотреть, что получится, если отменить какой-нибудь закон или установить новый?
В школе Витька считался признанным авторитетом по всяким физическим проблемам. Особенно после того, как он сам построил карманный, чуть побольше спичечной коробки, приемник на транзисторах. Это даже послужило поводом к серьезному обсуждению проекта радиоэлектронного подсказчика для экзаменов. Проект сорвался только из-за того, что никто, кроме самого Витьки, так и не выучил азбуку Морзе.
— Законы физики все уже давно открыты, так же как Серегины необитаемые острова, — заметил Алек Синичкин.
— Ну не скажи, Алек, — возразил Витька. — В физике все время что-нибудь открывают новое, а если бы нашли возможность менять некоторые законы — это большое значение имело бы. Взять хотя бы трение. Если бы, например, можно было уничтожить трение, ты и представить не можешь, какую громадную пользу это принесло бы всему народному хозяйству! Вот идет автомобиль по шоссе. А вы знаете, ребята, что он всю свою энергию тратит только на преодоление трения?
— Так уж и всю?
— Факт. Я сам читал в «Занимательной физике»: если автомобиль едет по ровной дороге, без подъемов, то вся энергия бензина целиком расходуется только на преодоление трения. Трения внутри двигателя, трения колес об асфальт, трения о воздух. Ну и так далее. Если бы трение исчезло, тогда можно было бы сделать вечный двигатель. Все машины крутились бы сами по себе.
— Этого не может быть, — возразил Алек.
— Почему?
— Тогда нарушился бы закон сохранения энергии. А потом все равно, даже если бы машины и крутились, они не могли бы производить полезной работы. Просто крутились бы без всякого толку.