— А я обязательно буду физиком. По-моему, физика — это самая интересная наука! Ты посмотри, сколько разных открытий сделано за последнее время, и чем дальше — тем больше нового открывают. Физика — это и космос, и атомная энергия, и астрономия, и радио… Теперь никакая техника не может обойтись без физики! Если бы не физика…
В этот момент с верхушки мачты раздался Яшкин крик:
— Земля!
«ЗЕМЛЯ!»
Прямо по курсу, чуть левее, над горизонтом висело сизое облачко.
— А где же земля? — спросил Алек.
Ни Яшка, ни Серега, который теперь тоже взобрался на мачту, ему не ответили.
— Где земля-то? — опять спросил Алек, напрасно стараясь увидеть на ровной линии горизонта горы, скалы или верхушки пальм.
— Так вон же она! Разве вы не видите? — сказал подошедший Иенсен. — Вон то облачко!
— Так это же облако!
— А под ним земля.
— Алек, полезай сюда, с мачты видно! — крикнул Яшка и стал спускаться по веревочной лесенке.
Когда Алек взобрался на мачту, он увидел на самом горизонте, между неподвижно висящим облачком и сверкающей в лучах солнца водной поверхностью, узенькую темную полоску.
Какой моряк не смотрел с волнением на поднимающийся из-за горизонта незнакомый берег! Хотя весь морской опыт Алека исчерпывался одним днем плавания на плоту, но этого уже было достаточно, чтобы он смотрел на эту далекую и таинственную землю почти с тем же волнением, с которым смотрели матросы Колумба на встающие из волн зеленые берега Кубы. Наверное, с таким же замиранием сердца смотрел Магеллан на первую землю, встретившуюся на его пути после четырехмесячного плавания по Тихому океану.
Алек попросил у Сереги бинокль. Обняв рукой мачту, балансируя на раскачивающейся рее, он приставил к глазам бинокль. Сперва было трудно поймать землю в поле зрения. Изображение все время уходило то вверх, то вниз. Нужно было самому двигаться в такт с качаниями плота. Приспособившись, Алек увидал скалистый берег и светлую линию прибоя. С этого расстояния скалы казались темными и мрачными, потому что они не были освещены заходящим солнцем и выделялись темными силуэтами на бледном фоне неба.
Алек долго разглядывал землю. Разглядывал до тех пор, пока у него не закружилась голова.
— Как ты думаешь, далеко до нее? — спросил он Серегу.
— Миль десять будет!
— А сколько это на километры?
— Считай по один и восемь десятых — восемнадцать километров.
— Далеко!
— Может, и меньше — миль пять или три, но уж никак не меньше двух.
— Хорошо бы к вечеру дойти, чтобы засветло высаживаться…
— Серега, слезай, пусти меня посмотреть! — крикнул подошедший Витька.
Яшка сменил его у руля.
Взобравшись на мачту, Витька стал по-деловому рассматривать приближающуюся землю.
— А домов не видно?
— Нет, не видать.
— Как ты думаешь, Витька, что это за остров? — спросил Алек.
— Скоро пристанем и узнаем.
— А ты думаешь, ничего, что мы так, без спросу, пристанем к чужому острову?
— Чудак человек, мы же вроде потерпевших кораблекрушение! Нам, наоборот, все должны оказывать помощь.
— А если там американцы?
— Ну и что же, что американцы? Все равно!
— Смотри, Витька, как бы чего не вышло!
— А мы будем держать наготове наш трансформатор. Если что не так — сразу перенесемся в другое место. Мы же ничего плохого не делаем — просто плывем по морю, а море общее!
Алек только покачал головой. От постоянных сомнений у него было тревожно на душе. С одной стороны, очень интересно плавать на плоту, но мысли о том, как бы чего не вышло, отравляли ему радость жизни, не давали покоя и сводили на нет все удовольствие от любых приключений.
Внизу, на палубе, Серега и Иенсен стояли на самом носу плота и старались рассмотреть приближающийся остров. Отсюда была видна только темная громада невысоких гор, и еще нельзя было различить никаких подробностей.
— Хорошо, если бы это оказался необитаемый остров! — задумчиво сказал Серега.
В его представлении большинство островов было необитаемыми, потому что именно о таких островах больше всего любят писать авторы приключенческих романов. Это вполне понятно — необитаемый остров предоставляет полную свободу фантазии. На любом другом острове надо считаться с реальными фактами — географией, населением, историей. А с необитаемым островом можно делать все, что хочешь. Поди проверь! Населения-то нет!
— Зачем вам нужно, чтобы этот остров был необитаемым? — брюзгливо заметил Иенсен. — Что можно делать на острове, на котором никого нет? Да сейчас почти и не осталось необитаемых островов, все они кому-нибудь принадлежат, — Иенсен помолчал, потом добавил: — Хорошо, если бы этот остров оказался английским!
— Почему?
— Тогда я мог бы оказать вам содействие во всяких формальностях. Я ведь британский подданный, а это много значит… Скажите, а у вас есть какие-нибудь документы на право пользования вашим прибором?
— Какие могут быть документы? Он сделан по нашей просьбе… Для испытания!
— Я думаю, у вас могут возникнуть неприятности с властями. Я бы вам советовал заявить, что этот прибор принадлежит мне, а я мог бы потом заключить с вами арендный договор.
Серега так растерялся от этого неожиданного предложения, что сразу не нашелся что ответить. Ему ни разу не приходило в голову, что на необитаемом острове в Тихом океане у них могут возникнуть какие-то отношения с властями. До сих пор все герои его любимых книг всегда приставали к необитаемым островам, ни у кого не спрашивая разрешения.
— Серега, пошли на корму, посоветуемся, как будем высаживаться! — сказал Витька, спускаясь с мачты.
— Могу ли я тоже принять участие в вашем совете? — вежливо спросил Иенсен.
Витька готов был согласиться, но заметил знаки, которые ему делал Серега.
— Да мы сами разберемся, — небрежно сказал Витька. — А вы идите отдыхать, вы ведь, наверное, устали после вашего… купания.
Ребята собрались на корме. Витька доложил обстановку:
— Мы подходим к неизвестному острову. Признаков жилья на острове пока не обнаружено. Остров находится от нас немного слева по курсу. Для того чтобы подойти к берегу, нам надо изменить курс на юг, иначе плот пройдет мимо. Волнение, правда, несильное, но есть опасность разбиться о подводные рифы.
— Надо заходить с подветренной стороны, — сказал Серега.
— Это какая же сторона? Та, откуда ветер дует?
— Надо заходить так, чтобы ветер дул с берега, тогда волнение меньше. Так всегда делают на плотах.
— А ты плавал?
— Не плавал, а читал.
— Как же ты пойдешь против ветра?
Серега помолчал, раздумывая.
— Тогда надо подходить как-нибудь вкось, так, чтобы можно было править вдоль острова.
— Это другое дело! — сказал Яшка и взялся за рулевое весло.
— Обожди, обожди, Яшка, надо ведь и парус переставить! Пойдем ветром бакштаг, левым галсом, — сказал Серега. — Надо выбрать правый шкот!
— Ну и что будет?
— Парус должен стать немного вкось, и тогда положим руля лево на борт. Плот будет забирать влево. Пойдем прямо на остров!
— А может быть, нам лучше перенестись на берег? — спросил Алек. — Включим трансформатор — и перенесемся?
— Брось, Алек, не интересно! Сами пристанем, что тут особенного? — запротестовал Серега.
Яшка тоже был против того, чтобы пользоваться трансформатором.
Тогда Витька объявил свое решение:
— Подходить к острову будем своим ходом. Серега назначается рулевым, Яшка — впередсмотрящим, на носу плота. Я и Алек будем следить за парусом. Я буду держать наготове трансформатор — в случае опасности он будет включен без дополнительного предупреждения. Всем одеться и быть готовым к любым неожиданностям!
— Что делать с Иенсеном?
— Ничего. Пусть сидит в каюте. Он сам на плот забрался.
— Знаешь, Витька, он предлагал сдать нам в аренду наш трансформатор! — сказал Серега.
— Как это так?
— А так. Если встретятся какие-то власти, то мы должны сказать, будто это его трансформатор, а потом он сдаст нам его в аренду.