От самолёта до вокзала мы шли пешком по заснеженному бетону. Полночь. Мороз. Я и сам не заметил, как дарственная куртка оказалась на мне, застёгнутая по горло.
Войдя в помещение, мы оказались перед пропускными пунктами. Паспортный контроль пассажиров, прибывших нашим рейсом, ещё не закончился. Какой-то служащий приказал ждать, пока нас не пригласят.
Мы стояли и ждали. Как бедные родственники, приехавшие ночью, которых никто не встречал.
Наконец, пропустили всех пассажиров. Служивые сделали перекур, а затем, лишь трое из них заняли места в своих будках, и стали вызывать нас к пропускным пунктам.
Пограничник сонно взглянул на меня, сравнивая с фотографией, которую я сам никогда не видел. Внёс что-то в компьютер, и поставил штамп о прибытии в какой-то листок тетрадного размера. Выдав мне этот документ, просил проходить на территорию Украины.
Было уже хорошо за полночь. Полупустой аэровокзал Борисполь.
Мы все стихийно сбились в группку, и вместе последовали в зал ожидания. Я шёл со спортивной сумкой на плече, рассматривая своё временное Свидетельство о возвращении в Украину.
Фотографией служил наспех сделанный в тюрьме снимок. Я был одет в казённую спортивную мастерку серого цвета. Кисловато улыбался.
Одна страница этого Свидетельства содержала обращение на пяти языках:
Министерство Иностранных Дел Украины просит власти зарубежных государств содействовать возвращению домой лица, указанного в Свидетельстве на возвращение в Украину.
Почти как для освободившегося из мест лишения свободы! Не потерять бы.
Мы пришли в зал ожидания, и вместе расположились на свободных местах. Я огляделся. В зале находилось немало людей. Бросалось в глаза количество огромных цветных, клетчатых сумок-баулов. Зал ожидания напоминал некий перевалочный товарный склад или камеру хранения. Некоторые ожидающие спали. Наши все стали куда-то звонить, сообщать о своём прибытии. Мне некому было позвонить в час ночи. Но я проверил свой мобильный телефон. Британский оператор Vodafone в Украине не функционировал.
Какой-то пожилой мужчина с меховой шапкой на голове, скучавший на соседнем месте, сам обратился ко мне.
— Что, не работает? — спросил он.
— Не работает, — ответил я.
— Надо вставить СИМ карту украинского оператора, — просветил он меня.
Я ничего не ответил.
— У нас два оператора. «ЮМС» и «Киев Стар» — начал уверенно консультировать он меня, вероятно, определив по моей летней одежде, что я ничего не знаю обо всём этом.
Я помалкивал.
— Когда поставишь местную СИМ карту, помни, что со счёта снимается плата за исходящие и входящие звонки, — предупреждал он меня об особенностях украинских услуг.
Я рассеянно слушал его, не вникая в детали.
— Откуда вы прилетели? — задал он мне вопрос, видимо, заметив, что я не слышу его консультаций об украинской мобильной связи.
— Из Англии.
— И чего вас сюда понесло? — удивился он.
Но не стал задавать вопросов. Оставил меня в покое, не найдя в моём лице собеседника.
Кто-то из наших посетил обменный пункт и поменял фунты на гривны. За один фунт в аэропорту давали семь украинских гривен.
Я тоже обменял небольшую сумму, так как местных денег у меня не было ни копейки.
Рейсовые автобусы, курсирующие между аэропортом и городом, начинали ходить только с шести утра. Кто-то из нашей группы неосторожно поинтересовался о такси, но отказался от их услуг. За ночную доставку в Киев хотели плату, близкую цене авиабилета Лондон-Киев.
Мы решили дождаться утра. Но таксисты, или их зазывалы, приметили нас и уже не оставляли без своего назойливого внимания. Они просто дежурили возле нас, контролируя всякого, кто отлучался куда-то.
В нас видели аппетитную группу потенциальных пассажиров.
— Зачем деньги меняешь?! Я принимаю доллары, или что там у вас, — хамски покрикивали они нам вдогонку, когда кто-то отходил к обменному пункту.
— Вы здесь больше потеряете на грабительском обмене и выпитом кофе, — ворчал таксист у нас над душой.
Мы игнорировали их. Даже не пробовали торговаться с ними. Никто из нас не желал довериться этим барыгам, и ехать в ночь, с одного вокзала на другой.
За ночь мы сблизились и уже знали, кому из нас — куда добираться.
Пребывание в ночном аэропорту Борисполь послужило для нас неким психологическим карантином.
Я невольно наблюдал этот сонный зал ожидания, слушая грубые упрёки и поучения таксистов, которых, мы якобы заставляем ждать.