— Ты сам сказал, — ухмыльнулся Брок и быстро скинул одежду на песок. В одних черных трусах бросился в воду, ухнул и заплескался. — А холодновата водичка! — крикнул он.
Стив сглотнул. Брок был несказанно хорош. Стив открыл планшет, выбрал самый твёрдый карандаш. Он не впервые рисовал Брока. В Мидгарде Стив почти не брался за карандаши, не было времени, желания, да и вдохновению было неоткуда взяться. Там всюду была война и не хотелось марать листы её уродливыми отголосками, но у него всё равно было несколько набросков, сделанных на обратной стороне каких-то важных документов: руки Баки, его профиль и грустная улыбка, спящий в кресле джета Брок. Стив очень дорожил именно этими работами, щемяще пронзительными.
Стив рисовал Брока, облизывая его взглядом. Разворот плеч, взмах рук, сильные, покрытые чёрными волосами ноги, невозможно длинные.
Стив покраснел, вспомнив, как гладил Брока по бедрам, вбиваясь в жаркую тесноту. Отложив планшет в сторону, он поднялся и, кое-как закатав джинсы до колена, подошёл к кромке воды.
Брок плеснул в него водой и начал выбираться на берег.
— Холодно, — объяснил он. И действительно, кожа покрылась мурашками.
Брок встал на влажном песке у кромки воды, по-звериному встряхнулся, повернулся лицом к заходящему солнцу.
— Вино осталось? — спросил он.
Стив притянул его к себе, прижал, согревая своим теплом.
— Нет, кто-то слишком долго плавал. Да и возвращаться пора, а то решат, что мы поубивали друг друга и на пару закопались под ближайшим кустом. И поведу всё равно я.
В машине на обратном пути Брок задремал. Он сполз на сиденье вниз, удерживаемый только ремнем безопасности, и тихо посапывал.
Стив вёл невероятно аккуратно, постоянно поглядывая на Брока и улыбаясь, руки так и чесались, взять карандаш. Было в Броке сейчас что-то трогательное, доверчивое. Заведя машину во двор, он аккуратно отстегнул ремень безопасности и подхватил Брока на руки, прижал к себе. Будить его очень не хотелось, ускачет ведь, а так у Стива была робкая надежда, что он проведёт хотя бы эту ночь не один, а завтра, может быть, удастся переговорить и с Баки.
Кое-как подцепив носком ботинка дверь, Стив вошёл в дом. Брок трепыхнулся у него в руках:
— Отпусти! Нашел принцессу!
Стив выпустил его из объятий и покачал головой. Его всё ещё не оставило желание постоянно находиться с Броком. В его резком, чуть мускусном зверином запахе Стиву постоянно чудилось что-то от Баки.
Брок поцеловал его прямо у двери — жадно, собственнически, наплевав, что в гостиной вообще-то было полно народу. Впрочем, в их сторону никто и не смотрел. Эшу и Игорь перекидывались светящимися шариками, Алька и Дани о чем-то тихо разговаривали, Грен курил у камина и гладил кошку, Туу-Тикки и Баки нигде не было видно, Денис расчесывал Тимура.
Непроизвольно облизав губы, Стив покраснел и бросил быстрый взгляд на хозяев, а потом на нагло скалящегося Брока.
— Волчище, — покачал головой он, проходя в дом. — Добрый вечер, — Стив поздоровался со всеми. — Грен, прости, я могу тебя кое о чём спросить?
Стив присел рядом. Он впервые сам обратился к хозяину дома, до этого предпочитая общаться именно с Туу-Тикки. Она казалась ему мягче, понятливее. Но сейчас она была, скорее всего, с Баки и отрывать её Стив никогда бы не решился. Баки нельзя оставаться одному, даже в этом чудном доме.
— Что такое линька для таких, как Баки?
Грен затушил сигариллу и позвал:
— Идемте в мой кабинет. Не будем мешать остальным.
В кабинете Грена стояла небольшая арфа, висело множество непонятных ярких одежд, к стене было прислонено несколько луков со спущенными тетивами, колчаны со стрелами, еще там был письменный стол, три кресла и полка с альбомами и тетрадями. И рояль — небольшой и полупрозрачный.
— Устраивайтесь, — предложил он.
Брок немедленно плюхнулся в кресло и закурил. Грен улыбнулся.
Стив закатил глаза, но комментировать на стал, сам он устроился в кресле рядом и поднял внимательный взгляд на Грена.
— Я что-то об этом слышал вскользь, и совершенно ничего не понимаю. Хочу как-то помочь Баки, но боюсь навредить.
— Если вкратце, — начал объяснять Грен, — то линька — это полный сброс старых энергетических структур и выстраивание новых. Есть очень подходящая метафора. Вы представляете, как линяют ракообразные?
— Из школьного курса биологии что-то ещё помню, — кивнул Стив, совершенно не зная, куда от волнения день руки. — И Баки так же? Только эмоционально? Ему можно как-то помочь или лучше не вмешиваться?
— Баки сейчас, фигурально выражаясь, почти без кожи. Чувствителен к любому дуновению. С ним уже такое было, и долго. Правда, никогда невозможно предсказать, сколько это состояние продлится. Его… — Грен задумался, — …пожалуй, лучше просто не трогать. Он умеет вести себя из такого состояния, у него есть опыт. Просто не ищите контакта с ним, не навязывайте его. Он сам к вам придет, когда будет в силах. Сейчас он в игровой на чердаке, он еще с первого раза отлично там восстанавливался. Гонял поезда. — Грен помолчал и добавил: — Для человека, столько и так пережившего, Баки вообще на удивление живой и чувствительный. К тому же нынешняя линька — из человека в туатта. Я предлагал ему уйти на это время в Ллимаэс, он отказался. Его право, хотя так для него было бы проще.
— Дела, — протянул Стив, глянул на молчаливого Брока. — А я ему нервы ещё мотал. Сколько так будет, спрашивать не стану, и ждать готов сколько потребуется. На долю Баки и так всего выпало столько, что неизвестно, как с ним судьба теперь расплачиваться будет. Спасибо, что рассказали.
Стив задумался, подперев голову руками.
Что было бы, не услышь они тот самый разговор? Он бы так и ходил вокруг да около, кружил, боясь приблизиться, задать вопрос, узнать своё место? А может, и вовсе сбежал бы? Стив всегда считал, что всё делает именно на пользу Баки Барнсу, а выходило, что он даже здесь умудрялся усложнить ему жизнь. Но теперь ему было о кого опереться. Почему-то в Броке он был уверен как никогда.
========== 14. ==========
Стив валялся поверх покрывала с планшетом в руках, просматривая новые материалы, и совершенно не думая одеваться. Он сам не знал, куда подевалась его скромность и скованность. Взгляды Брока он ощущал почти физическими прикосновениями к моментально вспыхивающей в том месте румянцем коже. Стиву было странно ощущать себя желанным: не трофеем в коллекции, не главным призом в гонке, а самым обычным человеком, которого любили и хотели до дрожи в ногах. И ему самому нравилось то, как на него смотрел Брок. Стив помнил сказанное Баки о том, что жив только потому, что Брок Рамлоу имел неосторожность влюбиться, но сам, наверное, никогда не отважится спросить напрямую, так ли это.
Брок ночевал в его комнате, ни разу даже не подав виду, что его это как-то не устраивает. И до чего же Стиву нравилось засыпать и просыпаться, чувствуя плечом горячее дыхание и тяжёлую руку, собственнически прижимающую его к постели.
Броку до искр в глазах нравились утренние минеты, которые распределялись по принципу: кто первый проснулся, тот и сосет. Нравился неторопливый утренний секс и бешеный, безумный в любое другое время дня. Нравилось даже то, как смущался Стив, когда Брок целовал его прилюдно. Хотя какие, нахуй, люди в этом долбаном ситтине?
Странным образом не хватало Барнса. Что-то в нем было такое, что даже долгожданный, вымечтанный секс с Роджерсом казался неполным, недостаточным. Но Барнса словно корова языком слизнула. Он не появлялся в гостиной, не ел со всеми и где-то пропадал. Брок точно знал, что он в доме: им пахло. Но искать Барнса он не собирался. Очухается — придет.
Стив был счастлив, нет, не так, он почти был счастлив и это самое «почти» не давало совсем уж погрузиться в сладкую негу. Стив искал Баки глазами, прислушивался к чужим шагам, стараясь узнать именно Баки и ждал, сам не понимая, чего.