Стива, ненавидящего Гидру всем своим существом, трясло от осознания, что вот это всё делалось наживую и не с кем-то незнакомым, безликим, а с его Баки, и никто ни разу не остановился, не подумал, что гуманнее было добить, чем вот так вот.
Дальше шли описания работы хэндлера как единственного ограничителя, рубильника для Зимнего Солдата, резьбу у которого могло сорвать от чего угодно. Стив читал досье на каждого, жалея, что они мертвы, и он не может самолично вырвать каждому позвоночник, глядя в глаза. Каждый тренер отличался каким-то своим пунктиком, крючком воздействия на Актива, более эффективным, чем у предшественников, и с каждым разом более жестоким.
Дойдя до Брока, Стив отложил планшет. Сразу вспомнились их ночи, жаркие и невероятно нежные прикосновения, что-то слепяще настоящее в глазах Брока, и так не хотелось влезать во всю эту грязь. Но Стив должен, обязан был понять, что происходило между последним хэндлером и Зимним Солдатом такого, что тот не убил Брока, как только представилась возможность.
Брок Рамлоу был лучшим во всём. Стив скривился. Показатели подчинения Актива самые высокие за всю историю. Самое эффективное средство воздействия — электрошоковые дубинки.
— С-сука! — взвыл Стив, откинул планшет в сторону, вцепился себе в волосы.
И Брок смел что-то говорить о помощи? Баки банально промыли мозги, заставили поверить, привязали к последнему хэндлеру куда сильнее, чем он сам мог понять. Стив раскачивался из стороны в сторону, слепо глядя перед собой.
Стив вскочил с места, ломанулся в дом и у самых дверей остановился, переводя дыхание. Он должен поговорить с Броком, посмотреть в его лицо, вытрясти из него всё это.
В гостиную Стив вошёл совершенно спокойным, лишь глухая ярость, тщательно запрятанная, всё ещё зудела в подкорке, напоминая о себе.
— Баки, где Брок?
— Я его выпустил, — ответил Баки, раскуривая сигарету. — Солнце вот-вот сядет. Что с тобой? На что ты так злишься?
— Потом, — отмахнулся Стив, хватая куртку и выбегая за ограду.
Он не знал, почему не мог дождаться возвращения Брока, переварить прочитанное. Нутро горело, требовало ответов. Он должен был посмотреть в глаза того, кто, всё понимая, если верить Баки, мучал его, дрессировал, как животное, натаскивая Актива на людей, увидеть там то, что прочёл, и понять, что в очередной раз ошибся.
Стив бежал, не разбирая дороги, по какому-то своему наитию.
— Брок! — заорал он, увидев впереди в траве мелькнувшую чёрную спину и выскочил на перекрёсток.
Воздух над перекрестком зыбился, со всех сторон доносились призрачные, словно принесенные ветром издалека вой и лай, виднелись тени, которые никто не отбрасывал. Брок резво трусил к этим теням, поскуливая на ходу. Он никого не замечал, кроме клубящегося, как туча, Дикого Гона впереди. Как сладко будет бегать с ними! Всю ночь, до самого рассвета!
Стив почувствовал, что проваливается. Он видел Брока где-то впереди блёклой, будто выцветшей неяркой тенью, тянулся к нему, звал, но сам не слышал собственного голоса. Бежал, с трудом переставляя ноги, увязая всё глубже в каком-то тягучем удушливом мареве.
— Брок, — из последних сил позвал он, захлебываясь.
Небо схлопнулось над головой, отсекая Стива от всего остального мира.
Брок встревоженно завертелся на месте. Он чуял Роджерса, злого Роджерса. Ветерок донес запах встревоженного Барнса. Брок потянулся к нему, но запах Роджерса был сильнее, в нем все ярче чувствовался адреналин, и Брок устремился туда, куда его вела нить этого запаха. Вперед, не глядя по сторонам, не видя земли под лапами. Только запах и собственная все усиливающаяся тревога.
========== 16. ==========
Стив лежал на спине и смотрел вверх, на голубое небо, белые, будто бы нарисованные рукой одного мастера облака. Он не знал, кто он. Кроме имени, не знал, как здесь оказался и где это «здесь». Он лежал, раскинув руки, чувствуя в груди догорающую злость, яростное желание что-то узнать. Но вот что именно?
Где-то вдалеке пели птицы, многозвучно звенел ручей.
Стив сел, осматриваясь. Всё вокруг было знакомо-незнакомым. Спроси кто его, он бы с лёгкостью назвал породы деревьев, какие-то травы, но местность от этого более узнаваемой не становилась.
Стив должен был идти, у него заканчивалось время. И вроде только на минутку присел у костра, а оказался чёрт знает где и совершенно заплутал, хотя идти тогда оставалось совсем ничего. Мудрецы говаривали, что жар-птицу надо ловить перед самым закатом, когда она ещё в силу не вошла. Вымочить зерно в вине хмельном, да рассыпать по поляне заветной, чтобы лакомилось чудесное создание, захмелело.
Пшеницу Стив залил вином ещё на рассвете и волок на спине бочонок, постоянно принюхиваясь. Желудок голодно урчал, но задание первее всего, а то опять куковать придётся, дожидаясь следующего дня, да искать отмеченное на карте место.
Лес вокруг был словно заколдованный, обступал плотной стеной, выворачивая прямо под ноги корни и коряги, водил кругами.
— Вот сила нечистая, — выругался Стив, в очередной раз чуть не растянувшись на ровном месте.
Кое-как выбравшись из густого подлеска, изодрав все руки в кровь, Стив ступил на поляну и перевёл дыхание. Вот оно — место зачарованное, прямо как старики рассказывали: три ивы, над ручьём склонённые, словно девицы плачут, ветви к воде клонят, поляна ровная, ни кочки, ни рытвины, и трава такая зелёная, что глазам больно.
Рассыпав зерно по поляне, Стив спрятался в ивовых ветвях и принялся ждать.
Стоило солнцу закатиться за горизонт, небо огнём вспыхнуло, окатывая жаром поляну. Яркие пёстрые птицы, одна другой прекраснее, кружили в каком-то странно завораживающем танце, опускаясь к земле, подхватывая немного зерна и взмывая выше, кружась, зачаровывая Стива. Он и думать уже забыл, зачем в ветвях прячется.
Брок чуть не расчихался от запаха вымоченного в алкоголе пыльного зерна. Светящиеся в темноте птицы слепили глаза, но Брок бросился и схватил самую яркую за шею, аккуратно, не до смерти придушив. Остальные тут же разлетелись, роняя на траву перья.
Брок выронил птицу из пасти на траву, прижал ее лапой, чтобы не улетела, очухавшись, и хотел попробовать гавкнуть, но получилась человеческая речь:
— Слезай, придурок. На хуя тебе эти павлины?
Стив кое-как слез, не отрывая взгляда от огромного чёрного волка, заговорившего человеческим голосом. Стив выхватил из-за пояса охотничий нож.
— Поди прочь! — рыкнул он.
— Ну дурааак!.. — протянул Брок и носом подтолкнул к Роджерсу подергивающуюся птицу. — И хули я для тебя старался?
— Кто ты такой? — недоверчиво, спросил Стив, накидывая на жар-птицу плотный холщовый мешок. — Не встречал я раньше говорящих зверей. Или тебя колдун зачаровал или ты сам магией баловался, а вернуться обратно не вышло. И спасибо тебе, помог ты мне, — он поклонился волку в пояс.
Брок сел и почесал задней лапой за ухом. Что они с Роджерсом угодили в непонятное, он уже понял. Не понял, правда, что это за непонятное. Светящиеся павлины, Роджерсу явно память отшибло…
— Брок, — буркнул он. — Куда теперь потащишь эту курицу крашеную?
— Задание мне колдун дал невыполнимое, чтобы судьбу я свою отыскать мог, — понурившись ответил Стив. — Вот и иду по миру, выполняя поручения братьев да сестёр его. За птицу огненную мне брат его младший скажет, как в сад за яблоками молодильными для сестры его пробраться и где искать этот сад, за яблоки… — Стив вдруг сбился. — А не с проверкой ли ты ко мне послан, зверь невиданный?
Броку очень хотелось покрутить пальцем у виска, но это было технически невыполнимо. Роджерсу точно отшибло мозги. Огненная птица, молодильные яблоки… В сказку они, что ли, провалились? И как выбираться?
Брок отошел к ручью, текшему по краю поляны, налакался воды. Понятно, что Роджерс влетел в сказочный сюжет, как главный герой. Настолько-то Брок сказки помнил. Как раз по размеру Роджерса все эти истории. Хорошо хоть волшебного коня не отправили добывать: лошадей Брок не любил и побаивался. Но выкарабкиваться-то, выкарабкиваться-то как?