— Люблю ебаться, — заявил Брок, скатываясь с Барнса и вытягиваясь на кровати рядом.
— Люблю ебаться с тобой, — Барнс навалился на него и поцеловал.
Целоваться Барнс любил и умел. Брок обвел большим пальцем его припухшую, яркую нижнюю губу и прикусил ее. Барнс застонал ему в рот. Брок затащил его на себя, ухватил за задницу. Весил Барнс изрядно, но Брок не был чахлым хлюпиком.
Они целовались, мокро, жадно, покусывая друг друга. Барнс терся о Брока твердеющим членом, и Брок чувствовал, как у него снова встает.
— Неутомимый, бля? — спросил он.
— Семьдесят лет не ебался, — признался Барнс.
— Растерял навыки-то? Я раньше думал, ты по бабам.
— Я по охрененным мужикам, — Барнс впился в шею Брока, оставляя засос. — Дашь мне?
Брок раздвинул ноги.
— Пополам меня не порви, — сказал он. — Семьдесят лет без практики.
Барнс рассмеялся и прихватил Брока за яйца.
— В кровати и с нормальной смазкой я вообще виртуоз, — сообщил он.
Барнс сполз вниз, лизнул член Брока от корня до головки, насадился на него и принялся сосать. Сосать Барнс тоже умел — влажно, с хлюпаньем, старательно работая языком. Брок расслабился, позволяя Барнсу одновременно растягивать себя. То ли у Барнса и в прежние времена хуй был как у коня, то ли стал таким в результате апгрейда в Зимнего Солдата, но Брок немного сомневался в своей способности принять такую елду.
— Смазки добавь, — скомандовал Брок. — И растяни на три пальца.
— Сделаю, командир, — отозвался Барнс, ненадолго отрываясь от его члена. — Обожаю твой хуй.
— Соси молча! — рыкнул Брок.
У него стоял так, словно не он совсем недавно втрахивался в тесную горячую задницу вскрикивавшего и стонавшего под ним Барнса так, что того возило по постели вперед-назад. Брок протянул руку и погладил припухший багровый укус в том месте, где шея переходит в плечо. Это он пометил Барнса, и тому понравилось.
Брок сам не заметил, как в его жопе оказалось уже три пальца. Он одобрительно простонал. Барнс оторвался от его члена и с энтузиазмом принялся вылизывать яйца, орудуя пальцами в заднице.
Брок не знал и знать не хотел, с кем Барнс ебался до того, как стал Зимним Солдатом, но был рад, что у того восстановилась память. С Зимнего, приди ему такая блажь в голову, сталось бы выебать Брока без растяжки и по слюне. А Барнс старательно готовил его и простату нашел прицельно. Брок раскинул ноги шире. Он не особо любил подставляться и не считал, что большому хую жопа радуется, но от предвкушения, что Барнс сейчас ему вставит, что-то вспыхивало в груди.
— Не тяни, бля, — потребовал Брок. — Я не целка-недавалка. Выеби меня уже.
Барнс с шальной ухмылкой вытащил из него пальцы и раскатал по члену презерватив.
— Давай на четыре кости, — велел он.
Брок послушался. Барнс огладил его по спине и толкнулся на пробу. Хуй у него был дай боже. Брок медленно насадился на него, чувствуя, как Барнс растягивает, заполняет его. Было почти больно и так хорошо. Горячо.
— Обожаю твою жопу, — сообщил Барнс. — Тесная, тугая, жадная.
Он уселся на пятки и потянул Брока на себя. Брок выгнулся и сцепил руки в замок у него на шее. Он чувствовал, что насадился на хуй до основания, что тот почти до печени достает, и это было хорошо до искр из глаз.
Барнс придержал Брока за бедра и задвигался, одной рукой дроча член, а другой лаская соски. Брок выгибался на нем, разведя колени, поймав ритм. Он был раскрытым, наполненным, все тело звенело, и Брок заорал, не в силах сдерживаться. Барнс был охуенно силен, Брок чувствовал себя распяленным, распятым на нем, и это было счастье.
Член Барнса в очередной раз проехался по простате, и Брок завопил, кончая, выгибаясь и выплескиваясь. Барнс втиснулся в него, вздрогнул и застонал прямо в ухо.
— Пусти, — пробурчал Брок и подался вверх, снимаясь с члена. — У меня жопа сейчас — поезд пролетит.
Барнс мягко уложил Брока на кровать и лег сзади, обнимая и нацеловывая шею и плечи. Брок потребовал:
— Сигареты дай.
Он чувствовал себя вытраханным и очень спокойным. Они лежали и курили, бедро к бедру и плечо к плечу, и Брок знал, что он наконец-то оказался там, где надо.
— Ты и раньше был по мужикам? — лениво спросил Брок.
— Середка наполовинку, — признался Барнс. — Так, поебывались в доках после смены. Дамочки до войны давали неохотно, а я не рвался жениться.
— А на войне?
— Неа. Неохота было под трибунал.
— Я думал, ты с Роджерсом…
— Стив? Никогда! Стиви у нас хороший мальчик, католик, все такое. До смерти Сары каждую неделю исповедовался.
Брок вздохнул. Не свезло так не свезло.
— То есть смотреть на меня он смотрел, — добавил Барнс, — но трогать ни-ни.
Брок раздавил окурок в пепельнице.
— Ты его любишь, — негромко сообщил Барнс. — Но ты и меня любишь. Странно как-то.
Брок огрел Барнса подушкой.
— Развелось эмпатов, — рявкнул он.
Барнс рассмеялся и скинул подушку на пол.
Брок спустился завтракать ближе к полудню. Шея у него была вся в засосах, а вот у Барнса почти зажили следы укусов.
Стив ждал их внизу, пялясь в планшет.
— Привет! — улыбнулся он, но улыбка тут же сползла с его лица. Пялился он при этом на шею Брока. Стив подобрался и сообщил:
— Вы пропустили завтрак.
— Были дела поинтереснее, — улыбнулся Баки. — Я сейчас приготовлю что-нибудь. Брок, будешь яичницу с копченым мясом?
Брок кивнул и пошел на кухню. Роджерс зачем-то потащился следом.
Первым делом Барнс приготовил кофе, а потом вытащил огромную сковороду и принялся резать мясо. Ножом он орудовал виртуозно. Брок пил первую чашку кофе за день и любовался. Нож летал в пальцах Барнса рыбкой.
— Паприка? — спросил Барнс.
— Давай, — кивнул Брок. — Ты что-то кроме яичницы готовить умеешь?
— Мясо могу запечь, — ответил Барнс. — Салат настрогать. Так, по мелочам.
— Брок, ты был прав, — внезапно сказал Роджерс. — Это действительно очень мирная Земля. Но Берлин здесь взяли русские.
— Вот не похуй ли тебе, кто здесь сто лет назад взял Берлин? — спросил Брок.
— Да, правда, — согласился Роджерс. — Я хочу пройти местный школьный курс и получить аттестат. Ты не думал об этом?
— Мне нафиг не сдалось, — ответил Брок. — Открою свой бизнес, там аттестат не нужен. Так поднатаскаюсь.
— Баки, а ты?
— Не, — Барнс разбил на сковороду двенадцатое яйцо. — Обойдусь.
Роджерс растерянно смотрел то на одного, то на другого.
— Брок, ты уже придумал себе имя? — спросил он.
— Да что тут думать? — удивился Брок. — Торресом назовусь. Оно, конечно, мексиканское, но фактура позволяет.
— Испанское, — поправил Барнс. — Стиви, а ты?
— У мамы девичья фамилия Каллахан, — сказал Роджерс. — Возьму ее. Джереми Каллахан.
— Джереми Стивен Каллахан, — поправил Барнс. — Потому что мы все равно будем сбиваться и звать тебя Стивом.
— А ты так и остался Барнсом? — поинтересовался Брок.
— Алан О’Грейди, — тот покачал головой. — Про Баки Барнса тоже комиксов как грязи. Представляешь, Стив, там придумали, что я младше тебя чуть ли не на пятнадцать лет и прибился к Ревущим Коммандос как бедный одинокий сирота. Бред, правда?
Роджерс сделал сложное лицо. Такое лицо у него всегда получалось отменно. Барнс поставил перед Броком тарелку, быстро нарезал хлеб и вытащил из холодильника тарелку с мясной нарезкой.
Брок всегда знал, что Зимний Солдат получает четырехкратный паек, но было занятно смотреть, как Барнс ест: быстро, но не жадно, с аппетитом, наслаждаясь каждым куском.
— Тут не разорятся вас прокормить? — спросил Брок.
Роджерс покраснел.
— Да не смущайся, Стиви, — улыбнулся Барнс. — Еды здесь всегда вдоволь. Завтра с Денисом метнемся купить всякого, забьем холодильник. А вообще, парни, скоро здесь будет весело. До Литы четыре дня, а после Литы явится Эшу со своими.
— Что за Эшу? — поинтересовался Брок, доедая яичницу.