Стив зажмурился что было сил, грызанул губу, надеясь проснуться где угодно, хоть в чёртовой лаборатории, хоть в аду, но не слышать всего вот этого, не чувствовать, как снова затягивает ледяная пустота.
— Как хорошо ты говоришь, — глухо ответил он. Сел на траву, всматриваясь куда-то вдаль. — Для тебя прошло семьдесят лет, Брок прожил с тобой там и здесь достаточно, чтобы… — Он сглотнул, горький комок. — У меня не было времени, ни тогда, ни сейчас ты мне его не дал. У меня не было семидесяти лет без тебя, не было возможности тебя узнать заново, познакомиться. А ты говоришь, прошлое. Так легко отсёк. — Стив глянул на свои дрожащие ладони, поднялся. — Только непонятно, зачем твои друзья меня сюда принесли. Хотя я должен сказать спасибо и тебе, и им. Спасибо, Баки, или мне теперь следует называть тебя другим именем?
Стив усмехнулся и, отвернувшись, двинулся вниз.
Вот и поговорили, думал он, многое выяснил, дурень? Почему-то Мидгард уже не казался таким ужасным местом, здесь было в тысячи раз больнее. Да и разве важно, где оставаться одному? Он был прошлым, что там — для всего мира, что здесь — для Баки.
Баки догнал Стива в три прыжка, впечатал спиной в очередную сосну и зарычал.
— Кретин! — выплюнул он. — Был и остался кретином!
То, что Баки явно стал легче и тоньше, на его умения и силу не повлияло никак. Он просто перестал быть громоздким.
— Я тебе морду набить готов за тот исследовательский центр, — уже спокойнее сказал он. — Я тебе письмо написал, я точно знаю, что ты его получил, а ты, сука, даже не ответил!
Стив оттолкнул его, гневно поджал губы, вспоминая, как носился по всему миру, засовывая голову в дыры одна темнее другой, пытаясь найти того, кто этого не хотел.
— Письмо? — переспросил он. — А куда я должен был тебе писать? Я писал, каждый грёбаный день! — заорал Стив, толкнув Баки в грудь. — Писал, но куда слать ответы? В какой дыре тебя искать надо было, чтобы всучить эти грёбаные письма?
Стив чувствовал алые всполохи слепящей беспросветной отчаянной ярости, затягивающей сознание, как тогда, когда прочел то злосчастное письмо, оставленное в пустой палате.
— Морду мне набить? Так бей! Есть за что, да? За то, что спрятал в единственном месте, где могли помочь? Где не станут искать и если найдут не дотянутся!
— В огонь, блядь! — завопил Баки, тряхнув его за грудки. — В живой, блядь, огонь, и сказать, кому! Католик хренов, не додумался! Письма к фейри! Я фейри на четверть, понимаешь?! Гребаный туатта, как Грен! Я тут сидел и думал: всем, кого я считал своими, на меня насрать, Брок, сука, помер, а ты молчишь! Я полгода ни с кем общаться не мог! Спрятал он меня! Спрятал и сдристнул, чтобы не смотреть, как я блюю от любой еды? Чтобы не смотреть, как меня по стенам от всех этих исследований мотало? Чтобы не видеть, что всем этим сукам тупо интересно, и посрать они хотели на то, что мне нужна помощь?
— Ты говори, да не заговаривайся! — Стив прищурился. — В какой огонь? Ты совсем поехал? Какие, к чертям, фейри? Я, блядь, носился по долбанной Ваканде, выполняя приказания этого чёртового королька, только бы границы для таких, как Старк, оставались по-прежнему закрытыми, только бы у тебя был шанс избавиться от всего того, что Гидра напихала, и жить спокойно! — Стив орал, не сдерживая злой усталости последних месяцев. — Прилетаю и узнаю, что тебя нет, грёбаное это письмо без даты и адреса! Сдриснул? Ты такого обо мне мнения, раз считаешь, что сдриснул? Это уже чересчур!
— А оставить меня мидгардским мозгоправам на растерзание — это не чересчур?! — Баки оттолкнулся от него. — Хуй знает кому с хуй знает какими дипломами? Мне столько транков и психотропов, сколько в этой гребаной Ваканде, в Гидре за все время не кололи! — Он встряхнул длинными волосами и спокойно сказал: — И все без толку. Менталист был нужен. Маг-менталист и маг-целитель. Вылечить выжженные мозги и убрать закладки. Потому что их подкрепляли каким-то артефактом, воздействующим на мозг, Стив. Магия против магии, но не наука против магии. Не работает, поверь. И всякий раз, когда я хотел послать всех их на хуй, мне говорили одно и то же: это пожелание Капитана Америка, вы же не хотите его подвести. — Баки отвернулся: — Я сдохнуть уже хотел, чтобы не мучиться.
Стив потёр ноющие виски. Ярость будто бы сама собой сошла на нет, уступив место глухой усталости.
— Я ничего не знаю про магию, Баки. Лишь хотел для тебя лучшего, лучшей жизни, без ограничений, без дула у виска и ошейника на шее, потому что всем интересно, среагируешь ли ты на триггеры. Я искал ответы, носом рыл землю в поисках хоть чего-то, каких-то ответов. Но все, кто знал о тебе, погибли. Искал и получал ответы из лаборатории, что ты прекрасно справляешься, блядь, — Стив коснулся плеча Баки, сжал его. — Никогда не сделал бы тебе плохо намеренно, Бак, только не тебе.
— Ладно, — Баки устало привалился к нему, словно вспышка гнева его вымотала. — Проехали. Ты знаешь, что за то время, что я был здесь, в Мидгарде и трех недель не прошло? И ты ухитрился вляпаться. Хорошо, что Йодзу тебя вытащил. Умеешь же ты наскрести на жопу приключений.
Стив прижал Баки к себе, обнял поперёк груди, наплевав на зудевшую в мозгу мысль, что Баки теперь с другим.
— Какая разница, куда совать голову, если я смогу снова найти тебя, — чуть пожав плечами, ответил он.
С Баки рядом было правильно, тепло и спокойно, верно до последнего движения. Стив уткнулся носом в его волосы на затылке и застыл, наслаждаясь моментом, пока не прогнали.
— Ты знаешь, что Брок тебя любит? — спросил Баки внезапно. — Правда, он и меня любит. Но иначе. Я чертов туатта, Стив. Я гребаный эмпат, как все в этом доме, — он подумал и добавил: — Ну, кроме кошки с собакой и Брока с тобой. Брок меня убьет. Я разболтал его тайну. Но, думаю, ты должен знать. Ты жив-то только потому, что он тебя любит. Знаешь, он часто со мной болтал там, в Гидре, и у него были вполне рабочие планы по устранению каждого из Мстителей. Тебя тоже. А ты жив, потому что он похерил эти планы, и послал нахуй приказы, и сам едва выжил. Он не мой. Он наш. Помнишь, ты все мечтал о собаке? Ну считай, она у тебя есть.
Стив словно закостенел, замер, даже не моргая. Он здесь только из-за Брока. Как смешно развернулась жизнь. Он не мог сказать, как относился к командиру СТРАЙКа, слишком через многое они прошли вместе, чтобы быть обычными знакомцами или начальником и подчинённым, он слишком хотел этого резкого, злого за язык мужика, тянулся к нему и был жестоко обманут, предан. Тогда Стив даже обрадовался, что не нашёл в себе смелости открыться, признаться в симпатии. И сейчас выяснилось, что он жив, потому что Брок Рамлоу передумал. Влюбился. Бред какой-то. Он не чёртов Ромео, чтобы вестись на эту дешёвую мелодраму! Но тогда возникал лишь один вопрос: а не вытащили ли его почти с того света лишь потому, что так захотел Брок Рамлоу, а Баки, его Баки и не при чём?
— Не знал, — глухо ответил Стив, отстраняясь. Всё становилось ещё сложнее, запутаннее. Он не понимал этого «наш», особенно потому что никакого «мы» не было и в помине.