— Соглашайтесь с ним, — сказал Рубен.
Стивен пробормотал подходящий ответ, но отметил, что сейчас не прощается: он посетит своих пациентов еще раз, прямо перед отплытием, чтобы убедиться, что все хорошо и, прежде всего, дать капитану Патнему самые полные инструкции по дальнейшему уходу — дело величайшей важности, поскольку у них на борту нет хирурга. При этих словах он с глубоким удовлетворением отметил, что лицо капитана Патнема одеревенело, не выражая ничего, а Рубен уставился под ноги.
— Но постойте, — сказал он, подумав. — Думаю, что должен все-таки попрощаться: в этих вопросах мистер Хирепат настолько же компетентен, как и я, и он зайдет вечером. Да, мистер Хирепат придет вместо меня. Прощайте, господа, желаю вам самого благополучного плавания домой в Штаты.
— Доктор Мэтьюрин, я бы очень хотел поговорить с вами наедине, если возможно, — тихим, обеспокоенным голосом сказал Хирепат, когда они погребли обратно.
— Может, после того, как снова пройдемся по сундуку, во второй половине дня. Возможно, мы сможем высвободить вашим соотечественникам немного асафетиды. От уныния нет ничего для моряка лучше, чем асафетида.
Тема асафетиды с примерами различных смесей продолжалась, пока гребли к «Леопарду», где Стивен поднялся на борт, попросив Хирепата отправиться на берег (по-прежнему наполненный звоном молотов и ревом горна) и посмотреть, сколько лекарств осталось в хижине и, раз уж он будет там, передать миссис Уоган, что доктор Мэтьюрин с удовольствием зайдет к ней после обеда. Он полагает, у мистера Хирепата все еще был запасной ключ.
Несмотря на крайне приподнятое настроение в кают-компании — все говорили разом, даже капитан присутствовал, смеясь и поглощая суп из альбатросов, нежное мясо морского слона, оладьи из тонкоклювого буревестника, — для Стивена и Хирепата обед не показался слишком привлекательным: оба вяло ковыряли то немногое, что положили в тарелки, пряча куски мяса под сухарями. Всякий раз, когда Стивен смотрел в другой конец стола, то обнаруживал, что взгляд Хирепата сосредоточен на лице Джека, и по мере продолжения обеда Стивен тревожился всё сильнее и сильнее. Если Хирепат изменит решение сейчас, с почти уже отплывшим китобоем…
— Капитан Мур, — обратился он сквозь шум. — Вы плавали с принцем Овернским, не так ли? Расскажите, что это за человек?
Указанный джентльмен был одним из немногих французских офицеров-роялистов, служивших кэптеном в Королевском военно-морском флоте, а его замкнутость и отстраненность стали на службе притчей во языцех.
— Ну, относительно этого я не многое могу рассказать, — ответил Мур, сменив улыбку на серьезный взгляд. — Никогда не видел его в битве, хотя, несомненно, он вел бы себя очень достойно, и нечасто наблюдал его вне службы, как понимаете. Он находился в непростом положении, сражаясь против собственной страны, и, с точки зрения своих офицеров, держался особняком. Полагаю, ему не хотелось рисковать услышать, как мы, охваченные весельем, потешаемся над Францией…
Тут его прервал мелодичный лай ньюфаундленда Баббингтона, и разговор вернулся к общим темам — то были рулевые петли и скобы с проушинами, заглушившие итоговые наблюдения Мура, который закончил их в виде пантомимы, в знак неодобрения качая головой. Стивен был вполне удовлетворен результатом рассказа, но это удовлетворение исчезло в конце трапезы, когда пили за здоровье короля. Хирепат осушил стакан, присоединившись к общему «Боже, благослови его» с, казалось, необычным подъемом, и Стивен с тревогой вспомнил, что отец Хирепата из лоялистов — человек с глубоким чувством преданности. Сколько из оного передал он сыну?
«Мне кажется, — сказал сам себе Стивен, — что беседа будет фатальной. Хирепат, конечно, раскроется передо мной. Неудачное возражение с моей стороны может укрепить его решимость, удачное заставит меня раскрыться. В любом случае, я не в силах разубеждать достойного человека в его убеждениях, не сегодня. Я огорчен, огорчен до глубины души всеми этими манипуляциями».
Тем не менее, когда он поспешил к миссис Уоган, то взял с собой мягкий пакет, который положил на маленький столик в середине комнаты, столик, обычно заваленный книгами, шитьём, различными предметами, в том числе, время от времени, требующими штопки чулками Стивена. Сейчас столик был пуст, да и все вокруг выглядело примечательно голым, почти пустым.
— Честное слово, сударыня, сегодня вы выглядите необыкновенно хорошо. Говорю без капли лести.
Так оно и было. Возможно, Луизе и не хватало кошачьей грации Дианы, но цвет лица Дианы пострадал от индийского солнца, а у миссис Уоган светился теперь непревзойденным блеском. Моросящий дождь здесь такой же, как и в Ирландии: возможно, это и явилось причиной.