Грант постоянно предлагал новые тропинки, как будто владел этим островом, и мимоходом отметил, что на моем месте встал бы на якорь ближе к месту забора воды. Все же, несмотря на его знание местности, в конце мы потерялись, и пришлось спуститься к берегу и ползти через эти сверкающие валуны, чтобы найти деревню. Он уронил ружье и повредил замок, помрачнел от жары, но я приложил все усилия, чтобы вытерпеть его. Ты бы поаплодировала мне, Софи. Грант старше меня на десять-пятнадцать лет, прекрасный навигатор, и с ним ужасно обошлись. С нашей первой встречи на борту флагмана, я был уверен, что из этого добра не выйдет: на корабле не может быть двух капитанов, а его долгое независимое командование, примечательное путешествие на «Леди Нельсон» и знание этих вод подталкивают к нарушению им субординации.
Капитан из него, возможно, вышел бы неплохой, но он слишком стар и слишком высоко себя ценит, чтобы быть вторым лейтенантом. О, если бы только Адмиралтейство удовлетворило мою просьбу о Ричардсоне или Неде Саммерхейсе! Но, как говорят, если бы у свиней были крылья, у нас не было бы нужды в мастеровых. Полагаю, Стивен придерживается того же мнения, хотя, конечно, я не могу обсуждать с ним своих офицеров, потому что он — их сотрапезник. Я вообще не могу обсуждать их ни с кем, кроме тебя, моя дорогая: и в твое ушко скажу, что буду рад, когда избавлюсь на Мысе от Тернбула и снова получу молодого Моуэта. Но, господи, какой же я неблагодарный товарищ: да, у меня есть несколько лейтенантов, штурман и боцман, которые мне не по нутру, но, с другой стороны, у меня есть Пуллингс и Баббингтон, два приличных подштурмана, четыре или пять достойных мичманов, первоклассные тимерман и констапель[13], и примерно половина команды того типа моряков, который мне по душе.
Не так много капитанов могут сказать то же самое при новом назначении. Кроме того, это такой отдых, что после обязанностей коммодора — с неловкими капитанами, с которыми нужно управляться, и каждый следующий больше смахивает на Вельзевула, чем предыдущий — здесь прямо-таки пикник на море.
Любимая, как только я написал эти слова, в гавань из-за жесткой нехваткой воды вошла «Феба», идущая домой с Мыса. Я передам эти письма Франку Гири, командующего ею теперь (бедняга Диринг и половина команды перемерли от желтой лихорадки, когда «Феба» стояла на станции на Подветренных островах), и ты получишь их, любимая, намного раньше, чем я надеялся. Прежде чем я забуду, прилагаю доверенность, чтобы ты получала мою плату, и письмо для Кимбера (ты можешь прочесть его, если захочешь) — ему следует ограничиться самым минимумом, как мы и договаривались; и еще одно для Коллинза, касающееся лошадей. Не позволь ему забыть купить сена у Вилкокса, сложить его и хорошенько прикрыть соломой (Кери как раз подойдет, чтобы это сделать) в углу между новыми конюшнями и каретным сараем.
Благослови тебя Господь, Софи, и поцелуй за меня дорогих деток. Как подумаю, что Джордж уже будет носить штанишки, прежде чем я снова его увижу, на меня находит грусть: но если мы продолжим в том же темпе, я буду дома как раз, чтобы впервые усадить его на пони, возможно, показать гончих мистера Стэнхоупа.
Спешу, моя дорогая, боцман уже кипит у двери каюты. Осмелюсь сказать, каналья уже продал наши канаты какому-то жулику на берегу и хочет, чтобы я представил дело так, чтобы нам выдали их снова. Его воровство зашло слишком далеко, и я должен поставить его на место.
Пока Джек писал все это, Стивен находился на берегу с мистером Фишером. Они посетили церковь, и, встретившись там со священником, завязали с ним разговор. Его звали отец Гомес — короткий, толстый, пожилой метис с темным лицом. Из-за седых волос его тонзура выглядела почти черной. Преподобный излучал добродушие, и, несомненно, был горячо любим и уважаем прихожанами. По просьбе отца Гомеса один из них подрядился найти Стивену три мешка орехов ятрофы, которые остров производил в редкостном изобилии, орехов нового урожая, еще не попавших на открытый рынок, в то время как другой предложил сопроводить его в дом кузена, где часто видел птицу, описанную доктором: кузен бочками продавал молодых белых буревестников — засоленных птенцов, разрешенных в Великий пост — и прибил к двери взрослую птицу в качестве вывески.
13
Тимерман (the Carpenter) — кондуктор, начальник плотницкой команды. Главной ответственностью тимермана был корпус судна. Под его началом находилась довольно большая команда, до десяти человек на большом корабле, которая осуществляла регулярную инспекцию, уход и ремонт корпуса, мачт, стеньг и реев, также осуществляла обыденные плотницкие работы.
Констапель (the Gunner) — артиллерийский кондуктор. Отвечал за материальную часть орудий и принадлежностей к ним, включая лафеты, ядра, бомбы, пороховые погреба, etc. В его подчинении находилась довольно большая команда, состоявшая из одного или двух помощников констапеля, оружейного мастера (Armourer) и плутонговых (quarter gunners) — матросов, выделенных для повседневного ухода за орудиями (один человек на каждые четыре орудия). Констапель не руководил стрельбой, а только обеспечивал её. Самой стрельбой руководили флотские лейтенанты, обычно один лейтенант на половину орудий каждого дека.