…Пятьсот пятьдесят восемь, пятьсот пятьдесят девять…
Скала закончилась на шестисотом гребке. Тут же меня поймало течение, крутануло лодку вокруг оси, пришлось навалиться всерьез. Пару вздохов-секунд тащило прямо на угловатый торец Челюсти в соляных наростах, потом он остался сзади, а я перевел дыхание. Полной грудью вдохнул. Пот заливает глаза, в ушах барабанят бешеные сабвуферы — нафиг бы надо такое приключение! Вытянул весла вдоль бортов, плеснул в лицо воды полной горстью. Уф-ф, хорошо! Оценил, наконец, кусок побережья, открывшийся за Челюстью.
Если это и Пасть, то отсюда смотрится жизнерадостно: зеленая, в клочьях тумана дуга, будто утренняя лужайка. Тянется вправо, насколько хватает глаз, а у горизонта перечеркнута угловатой линией — Челюстью Номер Два, надо полагать. Грести туда замаешься, но течение впрямь попутное. Можно расслабиться и любоваться видами.
У скалы, вдруг, громко плеснуло. Кто-то немаленький упал с нее в воду. Через пару секунд вдали от лодки вынырнула лохматая голова — не сама по себе, конечно, а прикрепленная к туловищу. Человек хватанул воздуха, огляделся, погреб в мою сторону, будто черти за ним гнались. Будь я добрее — притормозил бы, потабанил веслами, но пока лишь пассивно смотрел. Нафига мне тут лишние пассажиры, скажите, пожалуйста?! Отпихивать, правда, тоже не стал, а потому финишировал ихтиандр-самоучка вполне успешно: костлявые пальцы ухватились за борт, плавсредство накренилось, человек перевалился внутрь, а следом втянул кое-что еще.
Жуткого вида тесак длиной с его руку.
— Помоги, чего смотришь! — голос незваного гостя оказался сиплым и надсаженным, под стать облику. Конечности тонкие, ребра выпирают, щеки ввалились, зубов во рту через раз. Лоб изуродован уже знакомым переплетением шрамов в виде многолучевой звезды. Из одежды — грязная набедренная повязка, сразу бомжацким духом потянуло.
— Ты не ошибся, уважаемый? — я постарался говорить вежливо, но весло на всякий случай сжал покрепче. Веревку-уключину не разорвать, придется возиться с узлом, а тесак-то у гостя под рукой! Подобие серпа с обратной заточкой, медь, или бронза, длиннющая деревянная рукоять. Хопеш — вот как это называется. Древнеегипетское оружие. Видел такие в сетевом историческим научпопе и помню, что рубят они не хуже топора. Нафига вот мне так много знаний, скажите, вместо практических боевых навыков?!
— Я тебя принял на борт из жалости, а ты, беглый раб, грубишь теперь! Нехорошо!
Уверенный тон решает многое — «пассажир» вдруг сдулся, хоть и некуда ему было. Даже руку с тесака убрал.
— Приношу извинения, не хотел. Я лишь прошу, чтобы ты увез меня подальше и высадил там, где можно преодолеть стену. Заплатить мне нечем, но если мы вместе доберемся до моих родных мест…
— Так ты из-за стены? Наверняка, король, или принц наследный?
Ирония не удалась — похоже, гость даже слов таких не знал, хоть и понял суть. Тонкие губы поджались, в глазах промелькнуло что-то и сразу исчезло.
— Прости еще раз, я забыл представиться. Тит Клавдий Вар, патриций, старший сын сенатора Гая Квинтилия Вара. Возглавлял поход в дикарские земли, но изменой и хитростью врагов был схвачен и обращен в рабство. Эти грязные твари… они клеймили меня как скотину, изрезали мне лицо!
— Да ладно, не волнуйся так, — постарался я улыбнуться как можно душевней. Слишком часто в последнее время приходится утешать оскорбленных, униженных или даже наполовину съеденных. Утомляет, однако!
— Вы, я так понял, несли этим варварам гуманизм и цивилизацию, но они не оценили?
Вот напрасно я, блин, шучу, когда весло до сих пор привязано! Надо срочно заняться узлом, но так, чтобы это не выглядело боевыми приготовлениями — передвинуться ближе к уключинам, глянуть за борт, улыбнуться простодушно:
— Имена у вас звучные, да и титулы тоже. Твоя земля, случайно, не Римом зовется?
— А как же иначе?! — в голосе Тита… как там его… прозвучало такое возмущение, что за узел я взялся с удвоенной скоростью. — Эти дикари называли тебя «пришлым», но даже в твоих неведомых землях должны были слышать про Туллия Семпрония и про нашу империю, хранимую богами!