Препарат начал действовать через полчаса, в голове стало мутнеть, мысли путались. Она попыталась ещё раз представить, как будет выглядеть после смерти. Холодная, посиневшая, может быть, в рвотных массах. Фу! Но это отмоют. А Павлик пусть смотрит. Пусть видит, что сделал.
Лекарство продолжало всасываться в кровь, постепенно отключая организм, сердце билось всё реже, а потом и вовсе остановилось.
Дождавшись десятой смерти (а на самом деле шестидесятой) Демиург удовлетворённо хмыкнул и произнёс:
— Да начнётся Игра!
Бескрайний океан всколыхнулся, волны расступились, из глубины поднимались острова. Сразу с лесами и полями, с руинами зданий, людьми, животными и монстрами. Арки огромных мостов выстраивались между ними, тех самых мостов, каждый из которых будет дарить надежду людям. Каждый будет приближать их к победе.
Глава первая
Я открыл глаза. Я ведь не должен был, но открыл. Голова была подозрительно ясной, так не бывает после тяжёлого ранения. А я был ранен? Точно, в меня стреляли, попали, потом я упал. Странно, что совсем не почувствовал боли. Видимо, шок. Теперь, надо полагать, в больнице. В реанимации.
Стоп, не сходится, в больнице обычно белые стены, подушки, простыни, пахнет лекарствами и тишина. А здесь? Здесь что-то другое. Перед глазами у меня был серый гранитный валун, пахло отчего-то морем, а в ушах стоял шум прибоя и крики чаек. Что за?..
Надо было вставать, тем более что лежал я в жутко неудобной позе, подогнув под себя правую руку, которая уже начала понемногу неметь. Но резко вставать я побоялся, у меня, кажется, живот прострелен, неважно, как я тут оказался, но стоит поберечься. Прислушавшись к ощущениям, я понял, что у меня ничего не болит. Совсем, все мои ощущения сводились к онемевшей руке, но это решаемо, достаточно только встать на ноги и размяться.
Вставал всё же с осторожностью, мало ли, что тут рядом. Получилось встать на колени, потом на корточки, а потом уже я вытянулся во весь рост. В правую руку вернулся кровоток, отчего её тут же начало немилосердно колоть невидимыми иголками. Но это меня занимало меньше всего, куда интереснее было место, где я стоял. Крошечный островок посреди бескрайнего моря, не островок даже, а просто риф, груда крупных валунов, присыпанная разнородным мусором. Оглядевшись, я различил бескрайний океан. Вот это занесло. И как теперь выбираться?
Впрочем, панику я поднял рано, стоило развернуться, как в глаза бросилась полоска берега, именно полоска, расстояние до него составляло всего полкилометра, но саму землю скрывал странный туман, а моим глазам была открыта только полоска каменистого пляжа.
Так, я облегчённо вздохнул, уже немного легче. Там находится материк или просто другой остров, но он гораздо крупнее этого. Добраться туда мне по силам, можно вплавь, но, скорее всего, тут мелко, а потому смогу дойти вброд. Я ведь смогу? Должен, если здоровье не подведёт. А что у меня со здоровьем?
Посмотрев на свой живот, я был немало озадачен. Свитер на месте, но на животе, справа и слева от пупка имеются две небольшие дырочки, происхождение которых объяснить легко. Пули. А вот под ними находилась нетронутая розовая кожа без единого шрама. Я присел на гранитный валун и озадаченно почесал затылок. Этому в юридическом институте не учат. Хотя надо бы.
Анализ информации был краток. Я получил ранение в ходе операции, ранение, скорее всего, смертельное, если исходить из потери крови. Потерял сознание, потом очнулся на каменном острове посреди океана. Какого, интересно? Тихий? Индийский? При этом неведомым образом исцелился от ранений. Вот и всё. Потом я догадался посмотреть на часы, которые, к счастью, остались на мне. С момента начала операции прошёл всего один час.
Рациональная часть мозга отказывалась что-либо выдать и просто развела руками. Как компьютер, который заставили делить на ноль. Пришлось временно задействовать иррациональную. Я умер? Возможно, да что там, возможно, так и есть. А что там у нас после смерти? Ага. Загробный мир. Только я его как-то иначе представлял. Я ведь православный христианин, даже Библию когда-то читал, да только там насчёт загробной жизни очень и оченьмутно написано, только то, что она есть. Какое-то Царство небесное. Какой-то рай и какой-то ад. Без подробностей. А мне куда? С одной стороны, я боролся со злом, работая в розыске, а с другой, методы работы были отнюдь не христианские. И что? А как это иначе делать? Или мне следовало всех пойманных преступников простить и отпустить? Так они снова грешить начнут. Тем более, что большинство христианских заповедей в Уголовном Кодексе прописано.