На глазах её появились слёзы.
— Стоп, — сказал я поспешно, новая истерика была не нужна. — Ты ведь помнишь, в тот же час в том же месте, дети решат, что ты никуда и не уходила. Но для этого нужно вернуться, пройти двенадцать островов, помни об этом.
Следующим был Семён, тот немного покряхтел, вспоминая словарный запас, потом начал рассказывать.
— Семён меня зовут, спортом не занимался, турник крайний раз видел в армии, лет двадцать пять назад. Хобби у меня — водку пить, а работал слесарем-инструментальщиком. Вообще, много чего умею. Я и сварщик, и токарь, по электрике тоже кое-что могу.
— Я и вышивать могу, и на машинке, — процитировала с улыбкой Ульяна.
— Самый ценный на данный момент персонаж, — заметил я без тени иронии.
— Обоснуй, — предложил Альберт.
— Нам здесь придётся драться и много, — напомнил я. — Голыми руками это может делать разве что Борис, а остальным понадобится оружие. Оно есть? У меня есть, хоть и плохое, — я продемонстрировал свою самодельную секиру. — У Бориса есть самодельный кистень, а у остальных? Вот именно. И, подозреваю, местный Демиург не станет нас баловать, подбрасывая тайники с автоматами. Впереди какие-то руины, там найдётся кое-что из железного хлама, но вряд ли встретится готовое оружие. Придётся его делать самим, из того самого хлама. Для этого, кто не знает, нужны руки, растущие из правильного места нужным концом наружу. Таковые есть у Семёна и, я надеюсь, у Игоря. На этих двоих вся надежда, но вооружить придётся всех участников. Семён, а ты лук сделать сможешь?
Тот пожал плечами.
— Верёвку надо, да дерево гибкое, ну, и нож. Что-то смогу изобразить, хоть и не занимался никогда.
— Так, дальше, ты у нас кто?
— Программист я, — ответил ботаник негромко. — Зовут Василий, умер от передоза одного препарата, сразу скажу: спорт ненавижу, в армии не служил, оружия в руках не держал, и вообще этими руками только на клавиши давить умею.
Он продемонстрировал две тонких интеллигентных ладони.
— Придётся менять жизненное кредо, — грустным тоном сказал я. — Иначе долго не проживёшь.
— Угу.
— Ну, а ты, солнышко, кто и откуда? — я повернулся к девочке-самоубийце.
— Ксения, — она в последнее время немного приободрилась. — Пятнадцать лет, почти шестнадцать. В школе училась, в девятом классе. Покончила с собой из-за несчастной любви. Нашла у мамы снотворное и выпила весь пузырёк. Там таблеток сорок было. Потом легла под одеяло и закрыла глаза. А открыла уже здесь.
— Алхимию развивать надо, — со знанием дела заявил программист. — Или некромантию.
— Что-то умеешь делать? — спросил я, не обращая внимания на «юмориста».
— В шахматы хорошо играла, ещё художественный кружок посещала, рисование, лепка.
— Ясно, — сказал я, хотя ясно было только одно: девочка — балласт, причём, балласт не совсем адекватный, за которым надо будет пристально следить.
— А сам-то кто? — спросил Борис.
— Зовут меня Юрий, работал в уголовном розыске, старший лейтенант полиции. Был застрелен при задержании преступника. Умею драться, стрелять, если будет из чего. Ну и так, по мелочи.
Некоторое время мы молчали.
— Ещё вопрос, — вспомнил я. — У кого что в карманах сохранилось?
— У меня только карточка и пакет, — отозвалась Марина, виновато разведя руками. — Я ведь в магазин шла.
— У меня — зажигалка, — Семён продемонстрировал дешёвую одноразовую зажигалку.
— У меня тоже, — Борис вытащил «Зиппо».
— Перочинный нож, — сказал программист, вытаскивая из кармана складной ножик. — Но хороший, острый. Мне друзья подарили, сам бы я не купил.
— У меня — ничего, — отозвалась Ксения, но это и понятно, у неё в пижаме даже карманов не предусмотрено.
— У меня только часы, — сказал я. — Пистолет я перед смертью выронил, а кобура с запасной обоймой просто пропали.
Ещё нашлись ключи от машины, блокнот, карандаш и губная помада. Небогатый набор для выживания в незнакомой местности. Разве что нож пригодится, можно из дерева кол заточить.
— Ну, собственно, всё. — Я развёл руками. — Все познакомились, теперь можно спать. Завтра будет трудный день.
Фразу о том, что, возможно, не все этот день переживут, я говорить не стал, и так пессимизма хватает.
— Надо бы старшего выбрать, — заметил Борис.
— Зачем? — спросил я.
— Ты же в погонах, — укоризненно напомнил он, — понимать должен, что обстановка близкая к боевой, а потому требуется единоначалие.
— Ну, давайте выберем, — я пожал плечами, обстановка, конечно, близкая к боевой, вот только контингент далёк от армии, и командовать такими особого желания нет. — А кого?