- Как вы думаете, зачем убили Плюта? - Спросил я его.
Он неохотно буркнул:
- Это был человек из Барабашевой банды. Если после стольких лет заключения Плют вернулся, то видимо хотел свести здесь какие-то давние счеты. Ну, а кто убил его самого, - мрачно усмехнулся офицер.
- Разве вы не думаете, что это имеет что-то общее со спрятанными коллекциями помещика Дунина?
Он насмешливо посмотрел на меня.
- Я знаю, о чем вы говорите. О какой-то сенсационной истории вокруг спрятанных коллекций. А-а, - махнул он рукой - таких людей, как Плют, никакие древности не волнуют. Это были бандиты, вы понимаете? Их интересовали доллары, золото, украшения, а не какой-нибудь старый хлам и оружие помещика Дунина. Мне кажется, что причиной убийства были, как я уже говорил, давние счеты. Перед тем как ехать сюда, я внимательно просмотрел документы. Надо вам знать: милиции удалось разбить тогда банду на острове благодаря тому, что кто-то сообщил о ночлеге бандитов. Получив анонимное письмо, органы безопасности окружили остров и разгромили банду. Словом, среди Барабашевых людей, особенно среди тех, которым он доверял, был человек, предавший его. У Плюта было в тюрьме достаточно времени обдумать это и он наверняка разоблачил предателя. Он вернулся, чтобы отомстить, но человек опередил его.
- О, тогда найти убийцу не трудно, - сказал я. – У вас есть среди документов то анонимное письмо, сравните почерк, которым он написан с почерками местных людей. И выяснится.
- Анонимное письмо составлено из газетных букв, поэтому проводить такое следствие было бы бесполезно, - поморщился следователь.
Я стал размышлять вслух:
- Зачем человек предал Барабаша? Зачем донес, где именно ночует вся банда? Может, он решил избавиться от Барабаша и его людей, чтобы завладеть их добычей?
- Конечно, - согласился офицер. - Эта гипотеза очень удобна, хотя вы снова возвращаетесь к делу сокровищ помещика Дунина. Однако причиной для анонимного письма могло быть совсем другое. Несколько лет после войны я воевал с бандами, допрашивал таких бандитов как Барабаш и кажется, немного их знаю. Часто бывало так, что люди Барабашева типа имели врагов в своем ближайшем окружении. Всегда находился кто-то, кому не нравился вожак. Чаще всего такой человек изменял, чтобы главаря схватили, а он бы сам возглавил банду.
- Но в этом случае предали всю банду?
- Конечно. Это мог сделать человек, которого обидела банда. И человек отомстил.
- Обиженный человек не прибегал бы к анонимному письму, - сказал я. - Он просто пришел бы в милицию и открыто сообщил где ночует банда.
Офицер покачал головой:
- В те времена бывало по - всякому. Некоторые оставались анонимами, боясь мести бандитов.
Так мы разговаривали, стоя на берегу у пришвартованной лодки, в которой ждал следователя милиционер.
- Мне кажется, что во всех этих делах очень хорошо осведомлена госпожа Пилярчикова, местная торговка, - сказал я офицеру.
- Да? - Удивился тот и поблагодарил за новость. Подав мне на прощание руку, он вскочил в лодку и через мгновение над рекой загрохотал мотор. Милиция уехала, а я вернулся в лагерь.
Здесь царила привычная предвечерняя суета. Заличка стирала перед своей палаткой, господин Опалка на улице вылеплял новую голову - теперь уже по черепу из древнего колодца, в хозяйственной палатке варили ужин, оттуда доносился звон кухонной утвари. Двое студентов лежали, подстелив одеяло на траве и читали книги. Палатка господина Кароля была плотно зашнурованной, видимо, господин Кароль снова пошел рыбачить.
«Офицеру милиции, - пришло мне в голову, - я посоветовал поговорить с той болтуньей Пилярчиковой. А чего я сам не сделал этого?»
Я скорей завел машину и помчался в город. Дорогой «сам» начал фыркать и кашлять. «Да, пожалуй, карбюратор забило», - испугался я, но через мгновение мотор снова работал ровно и спокойно.
Лавка госпожа Пилярчиковой была еще открыта.
- Есть пиво? - Спросил я.
- Нет, - пробормотала женщина.
- А деревянные мундштуки можно купить?
- Конечно, - кивнула она и неохотно подсунула мне коробку.
- Вы сердитесь на меня, что я не взялся с вами искать коллекции помещика Дунина? - Мягко спросил я. - Но я действительно не ищу тех сокровищ.
- Однако у вас план, - укоризненно заметила Пилярчикова.
- Есть. Только он ничего не стоит. На нем указано все, кроме места, где спрятаны коллекции. Наконец, вы сами знаете, что помещику сокровища кто-то перенес в другое место. Жаль терять время.
Госпожа Пилярчикова сложила руки на толстом животе и пренебрежительно посмотрела на меня.
- Вы не верили мне, когда я говорила, что знаю этого человека. Думали, что я не в себе. И что же оказалось? Тот человек действительно был в нашем городе в прошлом году осенью. Здесь, в моем магазине пил пиво. Милиционеры из уездной комендатуры показывали многим его фотографию и некоторые подтвердили, что он был в нашем городе. Одна торговка даже сказала, что этот человек спрашивал ее: жив ли тот, кто зажигает на реке огни и живет ли он в том самом домике над Вислой. И когда торговка ответила ему, что тот жив и до сих пор живет в том самом домике над Вислой, то он вышел из магазина и направился прямехонько к нему.
- К кому?
- Я же говорила вам, к Кондрасу, что зажигает на реке бакены. Его дочь Ганка учится на врача в Варшаве. Такая гордая дама стала, когда идет по улице, то не здоровается. Теперь не будет так нос задирать, когда отца посадят.
- Посадят? А за что?
- Ну, если этот человек пошел к Кондрасу и еще, говорят, ночевал у него, а теперь в лесу найдены его кости, то , видимо, не кто иной его убил как Кондрас .
Я подумал о девушке и о ее тайне. Вот оно что! Вот почему Ганка так странно себя вела, когда я рассказал ей о скелете, найденном в древнем бункере. Вот откуда она знает фамилию убитого. Никодем Плют ночевал в их доме ...
Оплатив госпожа Пилярчиковой за ненужные мне мундштуки, я вышел на улицу и уже собирался садиться в машину и возвращаться в лагерь, когда мне показалось, что далеко впереди мелькнула фигура господина Кароля. «Так он не пошел рыбачить?» - Удивился я. И хотя Кароль как и я иногда приезжал в город за сигаретами или за продуктами, но я покинул машину перед магазином Пилярчиковой и быстро направился к рынку.
Действительно, это был господин Кароль. Он зашел в кондитерскую у автобусной остановки. Я подошел к большой витрине и заглянул внутрь.
Кароля у буфета не было. Я заметил его в глубине, у мраморного столика. Он здоровался с кем-то, кто, видимо, ждал его. Когда пан Кароль сел, я увидел, что человек с которым он встретился в кондитерской, была ... Тереза.
Возвратившись в лагерь, я улыбался: «Вот так Тереза, взялась теперь за господина Кароля?»
Вечерело, был мрачный летний вечер, в воздухе пахло дождем. «Ночью, видимо, пойдет дождь», - подумал я.
Поставив «сама» возле палатки, я посмотрел на реку, до сих пор бурную и мутную от ила. «В это время Ганкин отец зажигает фонари на бакенах, - вспомнил я. - Интересно, и сегодня он будет светить и опять кто-то жутко звать «Ба- ра -Баш»?»
Я снова завел «сама» и поехал в лес. Там, где причаливал речной паром, я спустил «сама» на воду и медленно поплыл по течению посреди реки, чтобы машину не заметил кто-нибудь из Ганкиного дома, стоявшего над самой водой. Далее я свернул в рукав и вскоре подплыл к Острову преступников.
Наступала ночь, темнота все более сгущалась. Я еле нашел тропинку, ведущую в глубь острова. На мгновение я задержался у общей могилы Барабашевой банды.
«Из всех в живых остались только двое, - думал я. - Оба через пятнадцать лет заключения оказались на свободе. Первый из них, Никодем Плют, погиб осенью прошлого года и его тело кто-то спрятал в древнем бункере. Едва ли не вероятно, что Плюта убила та же рука, которая написала анонимное письмо и помогла уничтожить всю банду? Может этот человек поклялся отомстить всем Барабашевым людям, даже тем, кто отбыл наказание, долголетнее заключение? Здесь речь не шла о сокровищах помещика Дунина, это была кровавая месть. А что же руководило Плютом, когда он из тюрьмы сразу отправился сюда? Что влекло его в эти края как ночные мотыльки - блеск огня, на котором они сжигают себе крылья и погибают?»