— Не нужно, масса Уокер. Простите… Я не могу сделать так, завтра да… Или вчера… Но сегодня быть третья ночь… И я не иметь мужества.
Уокер пожал плечами.
— Ну, так уходите. С первым же пароходом вы можете вернуться в Сиера-Леоне. Мне не нужен слуга, который бросает меня в ту минуту, когда он мне нужнее всего. Капитан Мельдрем, все это, вероятно, для вас загадка… Если только вы не знаете от доктора, что…
— Я показал мастерскую капитану, но ничего ему не рассказал, — заметил доктор Североль. — Мне кажется, вы больны, Уокер, — прибавил он, вглядываясь в лицо своего товарища. — Без сомнения, у вас приступ лихорадки.
— Да, меня целый день знобило, и тяжесть давит мне плечи. Я принял десять гран хинина, и теперь в ушах у меня точно самовар поет. Но я хочу переночевать с вами в мастерской.
— Мой дорогой, я совсем не желаю этого. Вы должны тотчас же пойти и лечь в постель. Мельдрем извинит вас. Я останусь в мастерской и приду к вам, чтобы дать вам лекарство перед первым завтраком.
Очевидно Уокера охватил один из тех припадков перемежающейся лихорадки, которые служат бичом западного берега; его посинелые щеки стали краснеть, глаза заблестели, и вдруг он начал стонать какую-то песню пронзительным голосом человека в бреду.
— Пойдемте, старина, мы уложим вас, — сказал доктор.
Мы отвели Уокера в его комнату, раздели и дали сильного успокаивающего средства; он заснул глубоким сном.
— Теперь он спокоен на всю ночь, — сказал доктор, когда мы вернулись к столу и снова наполнили стаканы. — То у него, то у меня делается лихорадка; к счастью, мы еще никогда не заболевали зараз. Мне было бы неприятно, если бы я сегодня свалился, потому что мне нужно решить одну маленькую загадку. Вы знаете, что я собираюсь переночевать в нашей мастерской?
— Да, знаю.
— Когда я говорю «ночевать», я подразумеваю «сторожить». На острове царит такой страх, что никто из туземцев не остается на берегу после заката солнца. Сегодня ночью я хочу узнать причину ужаса. Прежде туземный сторож спал в нашей бондарне, чтобы кто-нибудь не украл ободьев бочек. И вот шесть дней тому назад он исчез, и от него не осталось никаких следов. Это было странное событие; все челны были на местах, а в воде слишком много крокодилов, чтобы кто-нибудь решился плыть… Что сделалось с ним и каким образом он исчез с острова остается тайной. Мы с Уокером удивились, а чернокожие испугались, и странные рассказы о колдовстве начали ходить между ними. Но настоящая паника началась, когда на третью ночь исчез новый сторож.
— Каким образом? — спросил я.
— Мы не только не знаем этого, но даже не можем составить более или менее правдоподобного предположения. Негры клянутся, что в нашу бочечную мастерскую является страшный демон. Желая спасти нашу станцию, мы должны успокоить их, и я нахожу, что лучшее средство для этого — переночевать в мастерской. Сегодня третья ночь, и я думаю, что событие должно произойти.
— И у вас нет никаких указаний? — спросил я.
— Совершенно никаких. Исчезли два негра, вот и все. Вторым был старый Али, назначенный охранять гавань. Я всегда считал его твердым, как скала, и нужно было сыграть с ним уж очень недобрую шутку, чтобы заставить его бежать.
— Мне кажется, — заметил я, — что этой загадкой может заняться не один человек, а побольше. Раз ваш друг, спящий от действия опия, ни в каком случае не будет в состоянии прийти вам на помощь, позвольте мне пробыть с вами эту ночь в вашей мастерской.
Североль приветливо протянул мне руку через стол.
— Вот это поистине добро с вашей стороны, Мальдрем. Я не решился бы попросить вас пойти со мной, потому что нельзя быть навязчивым со случайным гостем. Но если вы говорите серьезно…
— Вполне серьезно. Извините меня на мгновение; я отправлюсь предупредить, чтобы меня не ждали на яхте.
Когда мы шли обратно по маленькому молу, нас поразил вид ночного неба. Страшные гряды темно-синих облаков громоздились со стороны материка. Ветер, дувший тоже из Африки, обдавал нас горячим дыханием; казалось, будто жара исходит из большого очага.
— Ого, — сказал Североль, — вероятно, в довершение беды начнется ливень. Поднятие уровня реки обозначает, что на возвышенностях идет дождь, а раз начинается дождь, никогда не знаешь, сколько времени он продолжится. Немного недостает, чтобы наводнение затопило весь остров. Пойдем, посмотрим, лучше ли Уокеру, а потом, не правда ли, расположимся на ночь?
Больной спокойно спал; мы поставили подле него лимонный сок, выдавленный в стакан, чтобы в случае пробуждения он мог напиться. Потом мы направились к мастерской под тенью, которую бросали грозные тучи. Вода в реке поднялась очень высоко и залила два выдавшиеся мыса; благодаря этому, бухта почти исчезла.