Возражений от напарницы не последовало, и мы направились вниз.
…
Спустившись, мы двинулись вдоль берега бухты. Вблизи всё в ней оказалось ровно так, как виделось с Минеральной скалы — северный берег был пологий, заросший невысоким лесом, травой и кустарником. Но постепенно он закончился, и начались невысокие плоские скалы, заросшие мхом, лишайником да вереском, и лишь кое-где торчали небольшие сосенки. И только метров через тридцать от воды начинался солидный хвойный лес.
Мы подошли к песчаному пляжу. На удивление, вблизи он оказался вполне себе ровненьким и чистым — ни мусора, ни водорослей. Я вошёл в воду, побродил вдоль берега, смывая с сапог болотную грязь. Даже в пяти метрах глубина была от силы сантиметров тридцать, и под ногами был именно песок, а не ил, камни или водоросли. Впрочем, такая красота наблюдалась на отрезке берега, не имевшего в длину и полусотни метров. С одной стороны пляж резко переходил в заросли камышей, с другой — в каменные россыпи, впрочем, куда более постепенно. Когда я туда забрёл, под ногой что-то хрустнуло. Я сначала даже испугался, потом дошло. Опустив руку в воду, я нашарил то, на что наступил, и вытащил наверх. В руке лежала раковина. Моллюск был довольно здоровый, сантиметров десять в длину, раковина немного надломлена с одной стороны — там, где я на неё наступил. В детстве мы, бывало, добывали таких тварей и жарили их на костре, но в наших озёрах особи были гораздо меньше. Я закинул раковину на берег, под ноги Даше, и принялся шарить в воде в поисках собратьев этого моллюска.
— Что это? — девушка подобрала ракушку и попыталась разжать створки.
— Жемчужница. Или перловица. Или мидия пресноводная. Или беззубка, они все очень похожи. Главное для нас — их можно жрать. И их здесь дофига. — я шарил руками по дну, вытаскивая всё новые и новые раковины, и забрасывал их на берег. — Да, раскрыть её руками нереально, надо ножом. А лучше просто положить на угли, когда приготовится — откроется сама. Только предварительно их надо промыть.
— Мы, когда мелкие были, в ведро с водой их складывали. Они раскрывались и грязь из себя выпрыскивали. А у нас с вёдрами напряг… — Даша выглядела обескураженной. — Даже сложить их не во что, рюкзак и карманы испачкаются.
— И намокнут. — я оглядел результаты своих усилий, на берегу лежало десятка три раковин. — Можно сложить их в ручей с минералкой, он мелкий, дно каменистое и вода чистая, быстро всякое из них вымоет. — Блин, ну не в горсти же их носить?
— Я придумала! — подруга внезапно сорвалась с места и убежала вглубь острова, моментально скрывшись с глаз.
— Даша, не убегай далеко! — я чертыхнулся и принялся медленно, преодолевая сопротивление воды, выбираться к берегу. Эта черта её характера меня всегда малость бесила — стоит, молчит, потом вдруг резко срывается с места и убегает в произвольном направлении. Ищи её потом. Что ж, хоть что-то не меняется, хоть где-то есть стабильность…
Выбравшись на берег и поднявшись на невысокую плоскую скалу, я увидел девушку. Она сидела у ствола поваленной сосны и что-то с ним делала.
— И что ты придумала? — я подошёл ближе.
— Вот! — подруга повернулась ко мне, сияя, как свежеогранённый алмаз. В руках у неё был кусок сосновой коры, длиной с полметра, и шириной сантиметров в двадцать пять, естественно, изрядно закруглённый. — Если закрыть с боков и приделать ручку, хоть из верёвки, будет подобие корзинки.
— Думаю, ракушки или что-то подобное и так можно перенести. Молодец.
Мы вернулись на берег и собрали моллюсков на наш импровизированный поднос. Получилась нормальная такая кучка.
— А мы не обожрёмся? — Даша прикинула добычу на вес. — Килограмма два минимум.
— В нашем положении, подруга, лучше больше еды, чем меньше еды. Оставим на вечер, если что. Необязательно их готовить все за раз, пусть себе в ручье сидят. Чем лучше промоются, тем меньше тиной вонять будут. Пойдём, ручей должен протекать где-то неподалёку.
Так и оказалось. После того, как ручей из минералки водопадом стекал со скалы, русло его делало небольшую петлю, изгибаясь в нашу сторону, и мы, немного попрыгав по мелким скалкам, вышли к нему буквально метров через пятьдесят. Но здесь ручей мало подходил для наших целей: русло было глинистое, заваленное мелкими камнями и заросшее. Тогда мы поднялись ещё на сотню метров выше по течению, к самому водопаду. Вода там почти не падала отвесно, а, скорее, стекала «по стеночке», омывая поверхность скалы и распадаясь на кучу мелких ручейков, разбиваясь на каменистых выступах, дробясь на мириады капель и создавая полог водяной пыли, висящей в воздухе. Солнечные лучи, преломляясь в этой взвеси, создавали над водопадом несколько радуг, постоянно меняющих свой вид и количество, в зависимости от точки наблюдения.