— Я вам мешаю, почтенный господин?
— Да не особо, — признал честный я. — Просто с чего?
— Скучно, господин, не гневайтесь.
— Хм, не буду.
И, как понятно, задумался. Вроде как, её проблемы, но во-первых, она так может сломаться, а мне сломанная служанка не сдалась даже нахрен. А во-вторых, мы в ответе за тех, кого поработили. Или как-то так, уж не помню точно, но смысл такой.
Вариант занять свободное время потрахушками меня не впечатлил: мне даже телом не четырнадцать и не шестнадцать. Кроме того, если я, териантроп, теоретически такой марафон выдержу, то Мирка, слабая потенциальная одарённая без духа (да хоть бы и с ним) — нахрен сломается. Правда с другого конца, относительно того что сломается от скуки.
— Читать умеешь? — без особой надежды уточнил я, прикинув несколько вариантов, чем занять служанку, и признав их либо бесперспективность, либо откровенную садистичность.
— Да, почтенный…
— Ну читай тогда, — дозволил добрый я. — Петь, если негромко, тоже можешь.
На последнем акте вопиющего добродушия я даже потрогал голову и лопатки, на всякий случай. А то мало ли, прорежется нимб и крылья, а они к беролачьей морде не подходят фасоном. Но — пронесло. И в свободное от исполнения вертикальных и горизонтальных обязанностей время Мирка тихонько шелестела макулатурой (которую я уже прочёл и запомнил) в уголке.
Кстати, Потап своё обещание насчёт «похудеешь» исполнил… паразит мохнатый! Ну ладно, жирок ушёл: я не против, хоть и не мешал особо, но при жаре — только за. Но блин, я… стал линять! Во сне!! Оставляя кучу медвежьей шерсти на кровати, добавляя Мирке лишнего геморроя — реально, пучки шерсти. На моё праведное негодование топтыгин пожал плечами, отэмоционировал что-то вроде: «Как умею, так и делаю. Потерпишь!» — и прицелился было меня пнуть своим злостным копытом, но я ловко вывалился в явь.
Вообще, учитывая, что шерсть мне не особо мешала и оперативно устранялась — скорее комичный момент, нежели неприятный. Но Потап — скотина, однозначно.
А на рассвете одного из дней в дверь забарабанил Гритка и выдал такое, что хоть стой, хоть продолжай лежать:
— Почтенный видом Михайло Потапыч, пираты! — на что я заворочался, спросонья не понимая, за что хвататься: за пистоль, за кувшин с подслащённой водой или Миркину сиську. — Капитан велел вам поведать, что, мол, интересное зрелище!
Эм-м-м… окончательно проснулся я. Ничего не понял, но очень интересно. Накинул перевязь и потопал смотреть на «интересных пиратов».
7. Зимандский Воробей
Интерес у меня проснулся не на пустом месте: пираты на Зиманде водились далеко не только воздушные. Вот только «интересно», что Гритка явно процитировал, никак не подходило ни под прочитанное, ни под рассказанное у капитана. Гордость — военный корабль, транспортник, но в первую очередь — военное судно. И все описания встречи с пиратами выглядели как: «появился пират, гнались от часа до двух, разнесли к чертям». Про абордаж или ещё что-то такое корабля, везущего войска для ведения боевых действий, сказать — можно. Но интересного в этом ни черта, разве что усмехнуться. Про владеющих Гордости можно не говорить, эти граждане тоже, как ни удивительно — не беспомощные.
И вот, при всём при этом: «интересно». И действительно интересно, что интересного в пиратах. Так что на верх корабля я поднялся, заинтересованно водя мордой. И стал свидетелем «пиратского нападения». Которое выглядело так:
У самого борта Гордости стоял корабль, что-то вроде каравел или чего-то такого. Деревянный, многопарусный, довольно хищный на вид. Метров сорока в длину, от силы, с бортами метров в пять, не больше. То есть по сравнению с Гордостью… ну лодчонка, прямо скажем. Правда, у данного судна было заметное и любопытное отличие: водяных колёс оно не имело. обшивки тоже. А имело каких-то лютых, по полсотни метров длиной (примерно, но больше «пиратского» корыта) змеюк, запряжённых в какую-то сбрую. Змеюки эти вяло трепыхались у бортов «пирата», время от времени высовывая криповатые, этакие рыбо-змеиные морды из воды, с на удивление мелкими пастями.