— Стой, Роб, — остановил я десятника. — И вы, прид… ратники. Отойдите за меня, — распорядился я.
Ну и просто стал изображать ранцевый огнемёт на магическом приводе. Аркубулюс подключился, ну и через пять минут перед нами было относительно сухое, правда, присыпанное угольками место. Ну а угольки и шибанувший раскалённый пар — технические накладки и пофиг!
В общем-то претензий мне никто и не предъявлял, а занялись раскладыванием брезентов, каких-то антизмеиных, антинасекомых и анти-прочее кругов. Кстати, вот я думал, что Лидари преувеличивала: ну есть какие-то жуки-комары, но терпимо. Да щаззз! Не успели толком расположиться, как на ограждение стройными рядами двинули всякие пакости. Сколопендры, жуки и прочая гадость. Верёвки с артефактами, которыми окружили место стоянки, вроде как их удерживали, но я пыхнул огоньком пару раз — раздражали.
Через четверть часа чуть ли не в центр лагеря шмякнулась ядовитая змеюка, причём когда я изволил жрать. Не отрываясь от чурчхелы я злобно шибанул огнём вверх, расчищая от лиан и веток пространство. И пеплом почти никого не присыпал, правда слегка подпортил себе настроение: в прожжённую дыру над нами ехидно заглядывала жёлтая луна. Ничуть не менее жёлтая и ехидная, чем на Зиманде.
Ну и хрен с ней, мысленно плюнул я, начав заползать под навес: как таковых, палаток никто не ставил, ткань на земле и ткань над нами, закреплённая на посохах. Развалился, стал готовить сторожевых духов, и тут — вопль, почти визг! Вскинулся, стал интересоваться, что за потерпевший так визжал и какого хрена.
Оказалось — ратник, отошедший отлить. Мелкая (относительно) навь-тукан, по крайней мере, оставшийся от твари клюв чисто туканий. Видимо решила пожрать насекомое изобилие у верёвки, но тут появился вкусный и питательный человечек. Не вынесла душа тукана, и он сменил цель. Воткнул клювину в плечо отливающего (довольно ощутимая дырка, которую матерящийся Роб заливал какой-то алхимией), выдернул и полетел на второй заход. А дальше в дело вступил аркубулюс: сшиб летуна лапой и схарчил, только клюв остался.
Диспозицию я оценил, выпустил пяток духов позлостнее, аж отливающих огнём в видимом спектре. Ну и стал готовиться спать. Через час, немного расстроенный, поднялся: Роб, нудно трындящий своим придуркам «привыкните», захрапел.
Дело в том, что всякая сволочная фауна считала своим долгом помешать мне спать. Остальным, видимо, тоже, но лично я становиться потерпевшим — не собирался! А приходилось, чтоб его! Уханье, визги, крики… И Роб этот нудит: «норма-а-ально, привыкнете», скотина такая!
В общем, вылез злобный, встал на краю лагеря и стал призвать духов-заклинание. С естественным желанием сжечь крикунов нахрен! Злобность помогла: через десять минут тишину нарушала только редкая капель и лёгкий шум листвы. Напоследок последовал какой-то наглый вяк: какая-то пакость думал вокально поупражняться в одиночестве. Но вяк прервался на половине вспышкой огня и наступила приятная тишина.
— И так будет с каждым, — довольно посулил я джунглям, направляясь дрыхнуть.
— Почтеннейший, снова орать начнут, — негромко произнёс Роб.
— До того, как я засну — не начнут, сгорят нахрен! — довольно ответил я. — А после — похрен, меня не разбудят, — заключил я, сворачиваясь на ткани и потихоньку засыпая.
Может, в ночи какая-то сволочь и орала — не знаю. Разбудить меня у них не вышло, так что проснулся я в предрассветных сумерках от деловитой суеты (поднятия пинками подчинённых) Роба.
Поднялись, перекусили, выдвинулись. Постепенно влажность нарастала, под ногами была топь-не топь, но пакость та ещё. И я резонно поинтересовался у Роба: а что это хоть деревом не замостят, раз просеку прорубили?
— Так, ваше почтенство, седмицы не продержится, две от силы. Гниёт тут всё, как… — сплюнул он, вполне наглядно демонстрируя как всё гниёт. — А камень просто уйдёт, топь.
— С камнем понятно. Не завязнем в пути?
— Нет, ваше почтенство. Корни остались и мох с папоротником. Хотя идти неприятно, — признал он.
— Да, у меня аркубулюс… испачкался, — понятливо покивал я.
— А вот в сезон дождей — совсем беда. Сплошное болото, сверху заливает. Даже летунам из уважаемых владеющих и то несладко, — начал рассказывать Роб.
И, в целом, подтвердил мои данные: в три месяца дождливого сезона перемещение на Пряном между поселениями осуществляется только по рекам. Ну и всякие истории порассказывал, пока…