Хотя, посмотрю на месте, может пойму. Или нет, но если начистоту — не слишком эти корифейские делишки интересны. Если бы мне там выслуживать ряд не пришлось… Ладно, чёрт бы с ним.
Через неделю после выхода из шторма Гордость причалила к какому-то островку, необитаемому, несмотря на наличие пресной воды и растительности. Да и с живностью на островке было кисло: в основном птицы. Судя по всему, этот островок регулярно заливает бурями-тайфунами: пальмы и папоротники выживают, а наземную фауну регулярно смывает к чертям.
У островка Гордость простояла фактически весь световой день, выбрав досуха пресное озерцо в центре, питаемое источниками. И обобрав всякие кокосы-бананы, какие-то незнакомые (но «вку-у-у-сные» как отметил мохнатый специалист) плоды. Я даже прошёлся по песочку на островке, но недолго: вернулся на Гордость и юркнул в каюту. Всё, что было на островке действительного интересного — прохладное пресное озеро. Но его вычёрпывали матросы, промышленными масштабами, а если бы я попробовал там искупаться… Ну, несмотря на всякое там благоговение, скорее всего меня бы били, причём ногами. И с благоговением.
После же потянулось обычное плавание: небесприятное благодаря Мирке и беседам как с Ромой, так и на посиделках у капитана, но к счастью без проишествий. Лидарёныш особо не появлялся: несомненно строил бездарные планы по своему возвышению. И, через три недели после стоянки, появился берег Пряного Острова. Как выяснилось, заходим мы удачно, и к полудню с Гордости был виден портовый Рачительный.
Городок был интересный: казалось бы, должны быть хижины и всякое такое. Но нет: многоэтажная, даже повыше Золотого застройка окружала центральный особняк-крепость на возвышении. Этот особняк, очевидно, был губернаторским. Вокруг многоэтажной застройки были видны особняки пожиже: владеющих или богатых-важных чиновниуов, чёрт знает. И только со стороны джунглей еле проглядывали туземные домишки из дерева, крытые листьями.
Кстати, стало понятно, что выращивают в округе: на месте сведённых джунглей были плантации деревьев. Видимо как раз всякие древовидные пряности.
— Я — в губернаторскую резиденцию, принимать должность, — вякнул Лидарёныш, хотя его никто не спрашивал.
Заявился, понимаешь, расфуфыренный, потный. И дурында эта в платье с красным потным мордасом, пятнами. Только нянька была в какой-то лёгкой сорочке, бриджах и сандалях. Чуть ли не толкаясь проскакали мимо капитана. У меня появилась надежда, что этот придурок так и ускачет. Я куда-нибудь покомфортнее заныкаюсь с Миркой под бочком, так что хрен меня найдут. А в логово губернаторское заявлюсь уже по окончании ряда, сделать ручкой и послать нахрен. Но такого счастья мне не обломилось.
— Видом… — протянул потный Лидарёныш, скривив губёнку. — Явись в резиденцую на закате.
И ускакал, подлец такой. Вскочил в какую-то карету, поджидающую у сходен и укатил. Ладно, что уж делать, мысленно вздохнул я, вращая физиономией. С некоторым недоумением: вокруг было несколько офицеров и всё.
— А почему никто не выгружается-высаживается? — уточнил я у Скура.
— Так Пряный, Михайло. Днём тут как ночью: жизнь начинается вечером и идёт до рассвета, — указал он на пустынный город. — Вечером всех выпустим и разгрузимся.
Подумал я, да и прошёлся по знакомым, попрощался. Вывел аркубулюса — цел, естественно, даже бодр. Мирка правда от его вида напряглась, но истерик не закатывала. Погрузил на него барахло, Мирку и сам погрузился. И поехали мы в Рачительный: торчать на Гордости было никакого желания.
«Непонятно» — пришло озадаченная эмоция от Потапа после минуты езды по пустой улице.
— Да, странно, — признал и я.
«А ты пищал: сваримся и трясся как заяц!»
— Мы не в джунглях, а этот придурок точно нас туда пошлёт. И всё равно жарковато.
Дело в том, что уж хрен знает почему, но на берегу было прохладнее, чем на Гордости. Нет, жарища, конечно, но даже относительно прохладный ветерок… Хм, ветерок. Небось всякие эти муссоны и пассаты как-то охлаждают, уж чёрт знает как.
«Сам не знаешь, а трещишь!» — не стала признавать мохнатая задница обширности моих знаний.
Ну да и хрен с ним. А я оглядывался и находил всё большее сходство Рачительного с земным городом годов этак пятидесятых. Каменная мостовая, каменные дома в шесть этажей, с минимумом архитектурных украшений, а часто совсем без них. Коробки-коробками, многоквартирники. И пусто: с Гордости я какое-то копошение на переферии Рачительного видел, видимо — местные. А вот мы уже минут пять едем — и никого. Ну ладно, доеду до холма с губернаторской резиденцией, осмотрюсь с верхотуры, может замечу что-то или кого-то интересного.
Но интересное встретилось раньше: на втором этаже шестиэтажки блестела на солнце металлом надпись: «Гостиный дом 'За пазухой у Корифея». Смешно, оценил я, но не очень. Ладно, учитывая три месяца — а почему бы и «да»? Да и жарковато, несмотря на ветерок.
Так что подвёл я аркубулюса к широким, глухо закрытым воротам… и на меня пахнуло прохладой. Не совсем холодно, но прохлада ощущалась просто рядом с домом. Это, выходит, эти коробки не просто так, а со стационарными охладителями. И ветерок, скорее всего, от них. Хотя может и пассаты какие, чёрт знает.
— Ой, хорошо как! — почувствовала прохладу Мирка. — Простите, господин! — одёрнула она себя.
— Посмотрю на твое поведение, прощать или нет, — ответил я. — Иди за мной, — решительно направился я к воротам гостиницы.
Распахнул двери, вдохнул натуральную и приятную прохладу — аж Потап довольно заурчал. И немного удивился. Так что входил в зальчик с письменным столом с некоторой настороженностью. Дело вот в чём: за столом чирикала стилом по бумагам макушка, рыжая макушка. Владеющий, причём не просто владеющий, а явный Рейнар. Парень, судя по плечам и макушке, буркнувший «обождите миг», не отрываясь от писанины. И вот как-то владеющего-консьержа, да ещё и Рейнара не ожидаешь увидеть в мухосранске Рачительного. Их в коньсержах и в неризиновске Злотого хрен найдёшь! Хотя… журналисты, задумался я. Но лис тем временем дочирикал чего он там корябал, поднял мордас и расплылся в лисьей улыбке:
— Добро пожаловать в «За пазухой у Корифея», уважаемый! Рад приветствовать вас, вы с «Гордости Лидари»? Как прошло ваше плавание? А что…
— Я не «уважаемый», а почтенный, — намеренно ме-е-едленно прервал я трескотню лиса. — Потапыч. Видом Михайло Потапыч.
— Поапыч? — прищурился лис, оторвал задницу от табуретки и слегка поклонился. — Добро пожаловать, почтенный. Я — Ган Рейнар, владелец и управляющий «За пазухой у Корифея». А я про вас слышал, почтенный….
— И корреспондент «Лисьей Правды», — усмехнался я, начав понимать что за фигня (а, возможно, шутовщина) тут творится.
Новости с Пряного печатала и «Лисья», причём часто если не полимезируя с «Вестником», то явно дополняя и освещая «замолчанное». Ну а что в газетёнке работают именно Рейнары я установил давно. Ну и выходит, что тут, в Рачительном, этот рыжий сдаёт жильё, имея приток данных от постояльцев, ну и корреспонденствует.
— И это, вы правы, уважаемый. Желаете снять жильё?
— Желаю, на меня и служанку, месяца на три, — перестраховался я.
— Это… погодите миг, — зашуршал извлечёнными бумагами лис. — О да, почтеннейший. Всего десяток золотых и лучший номер «Запазухи» — ваш!
— Всего? — поднял я бровь.
— Уверяю вас, всего, — совершенно серьёзно ответил лис. — Вы благожелательны роду Рейнар, потому я готов оказать гостеприимство в два раза дешевле.
Хм, откровенно. Но может врёт? Хотя, опять же, мотаться по жаре выискивая жильё — никакого желания. А десяток золотых хоть и немаленькие деньги, но если решат все проблемы с жильём (и оно приличное) — то почему бы и «да».