Но в любом случае, «как» мы доберёмся до степных регионов Пряного за полтора дня, я понял. Почему таких Щук больше нет… Ну два варианта, хотя может, и оба работают: объём работы духов, вращающих водяные колёса, запредельный. Чем их кормят — чёрт знает, но этого «чёрт знает» на океанские путешествия явно не хватит. А по той же Золотой — может, и плавают, но вряд ли. Просто не нужны: связь одарёнными, а гнать в пределах материка Зиманды, в условиях отсутствия той же войны — просто нет смысла. Это на Пряном, с сволочными джунглями, сезоном дождей и враждебным окружением местных может быть оправданно.
Вообще, внутри этого корыта мне не оставалось ничего, кроме как валяться и спать. Я, конечно, побродил, но часть нутра корабля было перекрыто ратниками, которые «со всем почтением никак не могут пустить». Капитан — пырился в сложную систему наблюдения неотрывно и на мои вопросы неудобоваримо бурчал. А Лидариха наглым образом стала меня игнорировать через полчаса всяких вопросов.
— Сволочи не чуткие, — охарактеризовал я окружающих в предоставленной мне небольшой каютке. — Хотя капитан, наверное, правильно не отвлекается: потопит нас к чертям, если будет отвлекаться, — признал честный я.
Ну и стал я ответственно валяться и спать, вызвав этим одобрительное ворчание Потапа. Последний на кораблях «смотрел фильм про меня» с опасением, но убедившись, что качки нет (а её действительно не было, хотя вибрация пробирала все недра щуки), он было заинтересовался. Но после моих обломов с «обзорной экскурсией» просто забил, правда, выяснив, что за духи толкают Щуку. Оказалось — целый комплекс, какая-то запредельно сложная система с почти двумя десятками на каждое колесо.
И аркубулюса Потап проверил, обозвав меня «шебуршнем беспокойным». Всё же немного волновал меня железный медведь: вода-то ему пофиг, но вот снесёт волной с корабля — ищи-свищи потом ценное и полезное имущество. Но у средства передвижения всё оказалось в порядке: прижался к полу, вогнав когти в дерево, и дрых.
«И ты спи, шебуршень!» — заявил товарищ мохнатая задница.
— А ты — спать! — сообщил я топтыгину.
— Да!
Два раза из этакой полудремоты меня выводил стук матроса: притаскивал еду. Не самую вкусную и вообще — мог и не будить ради этой бурды. Но срубал, от нечего делать. И сквозь дрёму лениво размышлял на тему: раз кормят, то должно быть как-то обеспечено последующее действие. Но в каморке — места нет. И вообще, «открытые» места в недрах Щуки просто не вместят приличный (или даже неприличный) сортир. Ратники, что ли, на страже отхожего места бессонную стражу несут? Оберегают от засранцев самое важное место на Щуке, «не можно» и всё такое.
Впрочем, потребности воспользоваться (и с боем прорываться) к корабельному сортиру у меня не возникло. В один прекрасный момент в дверь заскреблись и вместо «пожалуйте перекусить, ваше почтенство» я услышал:
— Прибываем на место, почтенный. Вас ждут на палубе.
Ну, ждут и ждут, я бы послал, но идти надо, да и торчать в этой каморке грустно. Так что встал и пошёл, и дошёл до палубы. Щука уже была не притоплена, а вокруг неё, точнее, на берегах, простирался новый для меня пейзаж. А именно — степь, хотя по берегу рос всякий тростник и прочая осока. Но за ними — относительно ровное поле, с редкими, приземистыми деревьями. У реки что-то зеленело, но на удалении от неё — коричневая, высохшая трава. В принципе, учитывая, что вот-вот начнется сезон дождей — наверно, и правильный пейзаж.
А на полу корабля копошились и подпрыгивали два десятка людей. Десяток ратников, с сильным (судя по ощущениям — могучим) одарённым, что-то кислотно-разъедающе-разделяющее в стихиях. Вид у типа был мрачным и кислым, видимо, отражая внутренний мир, наполненный соответствующим элементалем. Ратники без доспехов, но как и стоящая рядом Лидари — с шашками и пистолями-пищалями. А ещё десяток был явными грузчиками: простая одежда, да стояли парочками у пятёрки довольно внушительных и, как по мне, технологичных телег. Уже гружёных, с грузом, покрытым мешковиной, очень небольшим относительно размеров телеги.
Кивнул я всей этой компании, пошёл проверять аркубулюса: вполне цел, работоспособен, приветствовал моё приближение поднятием и выковыриванием когтей из палубы. Так что взобрался я на железного медведя и стал оглядывать округу.
Щука, тем временем, заплывала в какую-то заводь у берега, заплыла, и грузчики выдвинули мостик, смявший тростник и осоку на берегу. Ну а я присматривался и причувствовался, установив: в реке какая-то живность копошится, но не особо опасная. На берегу — вообще только какие-то насекомые, в пределах чувствительности. Правда, на горизонте, поднимая клубы пыли, проскакало какое-то стадо козлов (не Лидари — у этих рога отражают внутреннюю суть, а на горизонте были козлы с внешними рогами).
— Видом, иди впереди, проверяй, — выдала Лидари.
— Куда — впереди? — резонно уточнил я. — Я, куда тебе надо — не знаю.
— Рядом пойду, укажу путь, — сообщила она.
И по мостику сначала спустилась наша парочка — Лидари топала рядом с аркубулюсом. Потом спустились телеги, причём один носильщик в неё «впрягался», а второй — подталкивал. А я окончательно убедился, что везут эти телеги золото. Просто нечему больше быть таким тяжёлым, небольшим по объёму.
Ну а после спустились и ратники. Продралась вся эта компания через камыши, построилась и выдвинулась вглубь степи. Сама же степь была практически безжизненной. Точнее так: жизнь да и навь в ней водилась. Но было её гораздо меньше, чем в джунглях, а на наш караван они реагировали разбегаясь и не приближаясь. При этом, после получаса движения, стало чертовски жарко, пожарче, чем в джунглях, хотя и с гораздо меньшей влажностью. Но я активировал охлаждающие артефакты на полную, Лидари — не особо от жары страдала. Ратникам и грузчикам приходилось тяжелее, но не пищали. И хорошо, что мы двигали с Лидари впереди: подозреваю, это не только и не столько «дозор», сколько забота об обонянии владетелей. Разок нас нагнал порыв ветра сзади, так я чуть аркубулюса вскачь не пустил, от богатства доносящегося «аромата».
Через пару часов марша Лидари свернула к здоровенной и раскидистой (хотя и относительно невысокой, не больше пары метров) баобаине. Я причувствовался и почуял на ветвях не меньше десятка зверей и двух навей. Нави были какими-то птицами-падальщиками, а зверьё — чем-то кошачьим. Положил руку на кобуру, думал предупредить Лидариху, но она ловким движением сдёрнула пищаль со спины и практически залпом выпустила три пули, приправив их несколькими духами-заклинаниями. Ни в кого не попала толком, но, похоже, не целилась: именно отгоняла. Вполне успешно, кстати: относительно небольшие ягуары или пумы ссыпались с веток и, противно крича, потелепались в степь. И пара здоровенных, не меньше пары метров в размахе крыльев, грифов-навов молча и горделиво взлетели в небо.
А караван встал на отдых. Наши вонючки посменно обмазались какими-то камнями (именно так, пористые серые булыжники), став не такими вонючками. Вбили в баобабину металлическую трубу, из которой ощутимой струйкой потёк древесный сок, что объяснило отсутствие воды в поклаже. Ну и расположились на отдых, перекусывая вяленым мясом и пахлавой из сухпаёв ратников. Кстати, ни разговоров, ничего такого: развалились в теньке, пьют-жрут молча. Ну да и хрен с ними, профессионалы, едрить их в дышло.
Отдохнули так с час и выдвинулись. И двигались до сумерек, без каких бы то ни было происшествий, разве что скучно. И жарко: амулеты у меня «выдохлись». Хотя уже вечерело и могло бы быть гораздо хуже, успокаивал я себя, стараясь не вываливать язык на плечо.