Но это ладно. Как до Рачительного-то добираться, блин? Аркубулюс в болотине провалится по брюхо, а потом и глубже: он тяжёлый, железный как-никак. И… а что это за запах?
— Динька, а что это так пахнет? — как спросил, так и выдал целеуказание я, вися на дереве.
Мелкая метнулась и, через минуту докладывала: дупло с дикими пчёлами. А пахнет соответствующий продукт их жизнедеятельности.
— А ты сладкое любишь? — уточнил я.
«Люблю» — закивала фейка. — «Только они кусаются больно!»
— Фиг им, — хмыкнул я.
Потарзанил до дерева с дуплом, устроил прокурку-прожарку, ну и выгреб где-то половину… ну не больше двух третей сот с мёдом. Всё же не совсем я зверь, только наполовину.
И, уже отойдя от джунглей, потребил продукт. И даже с Динькой поделился (пропорционально размерам). Настроение закономерно поднялось. Правда, ни черта проще не стало, пока я не задумался. И сладкое — ТОЧНО способствует работе мозгов. Из недр памяти всплыло слово «болотоступы».
Стал я прикидывать: если на лапы аркубулюса насандалить решётку из веток, то может вполне неплохо получиться. Возиться, конечно, придётся, но альтернативы ещё хуже. Или плот на реке, как я прикидывал — вроде и неплохо, только живности в реке до чёрта, и ни черта, например, на этом плоту не заснёшь. Да и не факт что он далеко уплывёт. Или углубляться в джунгли, в обход приречных болот — подальше от реки они точно станут пролазными, вот только я заблужусь к чертям, наверняка. На побережье то выйду, скорее всего. Только мимо Рачительного с гарантией промахнусь, на сотни километров, плюс буду мотаться зигзагами, кроме рассвета и заката, когда хоть как-то можно сориентироваться по сторонам света.
В итоге стал мастерить болотоступы: нарубил веток, стал вязать и перевязывать и, в итоге, сделал что-то удобоваримое. По крайней мере, в сумерках аркубулюс прошёлся по топи, не особо проваливаясь. Останавливаться ему, конечно, нельзя — провалится к чертям, никакие болотоступы не помогут. Но гнать под полсотни, что с гарантией негативно скажется на целостности меня и груза, ему уже не нужно. Так что засыпал я пожравший мёда и достаточно довольный, а на следующее утро отправился в путь. Лидари, кстати, действительно впала в спячку-гибернацию: бледная, холодная, сердце бьётся медленно, дыхание чуть ли не тройка вдохов-выдохов в минуту. При этом — живая, естественных потребностей и их последствий не проявляет. Так что решил я тётку просто тащить и даже не поить: хрен знает, как скажется принудительное питьё-питание на явно контролируемой духом работе над телом.
Аркубулюс двигался довольно бодро, в полусотне метров от русла реки, чавкая болотоступами по тому, что тут замещало должность почвы. «Зонтик» из тонкого слоя огня помогал от дождя, а заодно — и от насекомых, что было очень неплохо. Потому что крылатые пакости пропали, но появились (или морфировали) эквиваленты, прыгучие сволочи, аналог кузнечиков.
Но вот крокодилы, паразиты охреневшие, меня начали доставать. Змеи — хрен с ними, бросались на огненный зонтик и отлетали, или пытались ответственно укусить или удушить лапы железного медведя. Ну и с выбитыми зубами и перекошенными от натуги мордами отваливались через какое-то время. Но вот крокодилы, сволочи… Они, гады такие, ПРЫГАЛИ из болота! Не самые большие, конечно — до полутора метров размером, но именно прыгали. Хамски плевали на огненный зонтик — их шкуру огонь не прожигал, а «плотность» этого колдовства не удерживало вес. А у меня, блин, Лидариха на руках! Только и оставалось пинаться по завету Потапа и хреначить духами-заклинаниями. В общем, к вечеру я банально магически и психически вымотался. При этом, надо было вставать на стоянку.
— Вот как же вы меня достали, скоты такие, — сообщил я очередной крокодилине, которую поймал лапой.
Лидариху я, как и собирался, перекинул пузом через аркубулюса: висела, дрыхла, не жужжала.
Ну а крокодилина висела в моей лапе, извивалась, клацала зубами и злобно пырилась на меня крокодильскими глазёнками. Никак не реагируя на оправданные претензии, так что тварюшку я, как и её многочисленных предшественников, заломал нахрен. Вскрыл обернувшейся лапой, содрал шкуру и повесил её к вязанке таких же, на круп аркубулюса.
— Хоть кожевенный магазин открывай, — констатировал я кожаное изобилие, встряхнулся и велел медведю лезть на деревья.
Просто негде больше ночевать, а двигаться дальше, вне зависимости от дня-ночи, я уже не мог: банально устал, больше магически, но всё же. Медведь аккуратно стал на дерево взбираться, я Лидариху придерживал и сам держался и, в итоге, начал прочувственно выражаться: дело в том, что сплетений веток, более-менее способных удержать на ночь меня и Лидари, не говоря об аркубулюсе (хотя он может и на стволе повисеть, если что) — просто не было. Вроде как сплетение, ветки с лианами, но стоило на них встать — они начали опускаться, а через минуту — потрескивать.
— Даже ветки — болото кромешное, — посетовал я, судорожно думая, а что делать.
Так, с ночёвкой неважно. Поэтому рассмотрим имеющиеся факторы: ехать я не могу, потому что меня скоро вырубит. Держать защиту от насекомых-дождя и отбиваться от бешеных крокодилин слишком энергозатратно и неудобно, учитывая гибернирующий груз. С ночёвкой-отдыхом — тоже не фонтан. Разве что держаться за аркубулюса и просто отдохнуть.
Хм, а на кой мне, если «держаться», отдыхать? Ну в смысле ветки, как платформа — не годятся. Но железный медведь вполне может прыгать по веткам. И в верхнем ярусе даже змей толком нет, как и насекомых: всех загнали под листву потоки дождевой воды. Я, конечно, задолбаюсь без сна. Но тут вопрос того, с какой скоростью будет двигаться аркубулюс и насколько верхний ярус джунглей безопасен и не требует применения атакующей магии. То, что сейчас в округе никого нет — не гарантия, но… Можно попробовать.
И через три часа я, хоть и мокрый, как водяной, умеренно ликовал: аркубулюс уверенно делал по ветвям тридцать-тридцать пять километров в час. Тряс, конечно, но для того, чтобы уверенно держаться, было достаточно сжать его бока бёдрами. Ну и Олру на руках придерживать, не роняя — уроненная, она никакой ценности представлять не будет. И да, верхний, веточно-лиственный ярус был от зверья и навья фактически пуст, разве что попадётся изредка змеюка какая-нибудь, но даже не нападает, а ошарашено пырится вслед прыгучему медведю с всадниками.
Хотя предстоящий путь напрягал: двое, а то и трое суток без сна, постоянно придерживая Лидари… Теоретически, не тратя магию на зверьё, териантроп выдержит. А вот на практике…
— Лидари — ка-а-а-злы! — буркнул я под нос неоспоримую истину. — Динька, ты спишь? — уточнил я.
«Нет, не сплю. А что-нибудь интересное?» — отэмоционировала фейка.
— Я не про сейчас, я про вообще: ты спишь?
«Иногда сплю. Иногда нет. Сплю, если поймаю интересный сон — его интересно видеть», — выдала довольно мозголомный и до конца мной не интерпретированный мыслеобраз мелкая.
Видимо, процесс сна у неё связан не с отдыхом, а именно со сновидчеством, уж чёрт знает, как она «ловит» сны и по каким критериям определяет «полезность».
— Трое суток не спать и следить за округой, с моего плеча — сможешь? — уточнил я.
«Хоть весь сезон!» — надулась мелкая, определяя мыслеобразом именно годичный сезон.
— Значит, я спать не буду, но ты тоже приглядывай. И если заметишь опасность — предупреждай немедленно.
«Сделаю, старший. А когда мы её съедим?» — поинтересовалась она, тыкая в Лидари.
— Никогда… точно не скоро, — поправился я.
А то мало ли — окажется в каком-нибудь гипотетическом будущем Лидариха единственным источником пропитания. А мне, в общем-то, с учётом Потапа, того, что феи — точно создания бога (знать бы ещё какого), лучше лишний раз не врать, даже невольно. Нет, можно, конечно, но это некая возможная уязвимость в мистическом мире, которая мне нахрен не нужна.