Выбрать главу

Рыж промолчала. Да, она знала секрет музыкальной шкатулки. Эта странная музыка, въедающаяся в сознание, вызывала странный экстаз у Нэт. Та словно теряла рассудок, беспорядочно танцуя под песню шкатулки.

Она открывала её по ночам, но иногда Рыж видела, как Старшая достаёт шкатулку украдкой и скользит пальцами по её изысканной резьбе. Шкатулка казалась старой, будто находилась на острове очень, очень давно. Нэт всегда прижимала её к груди, баюкая, как младенца.

Иногда Нэт действительно вела себя, словно одержимая. Но… Виала всё равно считала её своей наставницей.

– Он-на просто немного странная… – пробормотала Виала.

– Да? – зло рассмеялся Никлас. – Очнись! Она помешана на валохах. За богов их считает. У неё крыша поехала очень давно, Рыж! Она просто не даст нам сбежать.

Что могла ответить Виала? Её сознание разрывалось от этого выбора. Но, в итоге…

«П-прости…» – думала она, добавляя снотворное в чай для Нэт.

Приютские редко доверяют взрослым. Обжигались и не раз – Виала не исключение. Там, где с одной стороны находились её друзья, а с другой – вежливая Нэт… Выбор был, увы, очевиден.

Сохранять лживую улыбку на лице, смотреть прямо в глаза Старшей, пока они не закроются под влиянием навязанного сна… Чтобы, затем, выкрасть двустволку и запереть Нэт в лекарском крыле.

Виала была напугана. И, всё же, пыталась храбриться из последних сил. В конце концов, сейчас все они старались для общего дела…

В тоже время, на другом конце Серого Дома группка ребят вышли из Комнаты Слухов. Осталась только Барбара, приблизившись к Никласу.

– Когда вернётся Том? – с привычной капризностью в голосе уточнила девушка.

– Скучаешь по Зубастику? – игриво хмыкнул юноша. – Он немного поможет Аспиду и вернётся.

– Они, скорее, передерутся, – вяло заметила Барбара.

Между ними повисла тишина.

– Ты… Серьёзно решил валить с острова? – Барби горько усмехнулась. – Заговариваешь им всем зубы, мол, командир Варгус собирается нас в рабство согнать…

– Не имеет значения правда, – пожал плечами Граф, – имеет значение только то, что нам надо убираться отсюда.

– Да… – Барбара блёкло усмехнулась. – Ненавижу это место. Всегда ненавидела… Если бы не чёртов Геворг…

– Попользовался и сбежал? – Граф понимающе качнул головой. – А тебя сюда упекли.

– Мужчины часто так поступают, – гордо заявила Барбара, пряча от него взгляд, полный боли.

Девочки с завитыми кудрями выходили из приютов взрослыми. Они уже знали цену любви, горечь расставания и привкус предательства. Те, кто не получал поддержку у родных, отчаянно искали её извне. Барбара была именно такой.

– Звучишь как старая тётка… – Никлас не стал углубляться в тему, расковыривая чужие раны. Ему и своих хватало.

Так было всегда: достаточно отшутиться, сделать вид, будто не замечаешь очевидного. Все они играли в слепцов (просто кто-то успешней).

А Михиль и Том вот-вот должны были вернуться. Никлас не случайно послал их вдвоём. У Аспида ловкие руки и котелок по части механизмов шарит. Зубастый же – вороватый малец со стажем. Его характер многих раздражал, но Граф признавал таланты, особенно «такие». Этот Том напоминал ему юрких мальчишек с улицы, хитрых беспризорников. Кривозубый, на хорька похожий, такой и милостыню попросит достоверно и ножиком перочинным высечет ругательство на скамье.

Там, где Аспид замешкается, Том с его живым умом точно найдёт выход, ужом извернётся…

Топот быстрых ног в коридоре насторожил Графа, заставил его резко выглянуть.

– Г… Граф, вот ты где! – запыхавшийся Том притормозил подле него и воровато огляделся. Рядом с Зубастым находился и молчаливый Аспид. Судя по потрепанному виду, парни очень торопились.

– Ну? – не вытерпел Никлас, желая услышать подробности.

– М-мы рацию-то ломанули на славу, – снова заговорил Том, – он её точно не починит!

– Но Бенедикт догадается, зуб даю, – зло сплюнул Михиль, – догадается и припрется морды бить. Так ещё и порося Кабана под ногами мешаются…

– Кабан меня слушать не стал, – пожал плечами Граф, презрительно скривившись, – говнюк твердолобый…

Никлас знал, что многие ему не поверят. Да что уж там: он специально давил авторитетом, ставил их перед тяжелым выбором. Никлас до одури хотел свободы от Серого Дома, покуда его тут не сожрали, но он не собирался тащить на собственном горбу слабаков. Все должны быть полезными. Коль отказываются идти – пускай остаются, ему же проще.

– Что нам с Бенедиктом делать? – напряженно спросил Аспид.