— Не будьте идиотом, — расталкивает Мообса Роберт Фламмери, — хотя, пожалуй, это от вас не зависит… Вы орете, будто вас ведут на электрический стул…
Мистеру Фламмери не спится. Быть может потому, что, пока остальные ходили в Новый Вифлеем, он успел вздремнуть.
На площадке неожиданно появляется снизу делегация в составе двух стариков. Они возникают из-за последнего завитка тропинки безоружные, с белым флагом на бамбуковой жерди, но отнюдь не со смиренным видом. Твердым и легким шагом они приближаются к мистеру Фламмери и вручают ему конверт, на котором написано: «Роберту Фламмери лично». Слово «лично» дважды подчеркнуто.
Вручая конверт, старики и устно обращают внимание мистера Фламмери, что заключенное в конверте послание адресовано лично ему и что желтобородый советует им впредь до ознакомления с содержанием письма не показывать его никому из своих сообщников. Старики так и сказали: «сообщников».
— Желтобородый?! — вскакивает мистер Фламмери на ноги с необычной для него резвостью. — Вы сказали: желтобородый?.. Разве он жив?
— Конечно, — подтверждает делегация. — Он жив, как мы с вами. А Гильденстерн мертв…
— Вы слышали? — трагически обращается Фламмери к Цератоду. — Егорычев… Этот мерзавец Гильденстерн…
Цератод горько усмехается. По существу, его совершенно отстранили от руководства. Всем взялся заправлять самодовольный и властолюбивый мистер Фламмери.
Так думает про себя Цератод, но молчит. Он только горько усмехается и пожимает плечами.
А старики, не дожидаясь, пока Фламмери вскроет пакет, без тени боязливости поворачиваются к нему спиной, проходят мимо растерявшегося Кумахера и начинают спокойным, размеренным шагом, ни разу не обернувшись, спускаться вниз по тропинке. Правда, примерно за третьим поворотом они вдруг исчезают, словно сквозь землю проваливаются. Но это никак не трусость с их стороны.
Это точное выполнение указаний, данных им Гамлетом. Это акт самого понятного благоразумия, так как нельзя поручиться, что, ознакомившись с содержанием пакета, мистер Фламмери вдруг не возымеет желания задержать их в качестве заложников.
Фламмери торопливо вскрывает конверт и вполголоса читает:
«Роберту Фламмери
Старейшины всех пяти селений свободного и независимого острова Разочарования собрались сегодня, тринадцатого июня, в 9 часов 30 минут утра в Новом Вифлееме, чтобы выслушать сообщение Гамлета Брауна и некоторых других о варварском и ничем не оправданном налете, произведенном на это селение вашими людьми под командованием майора войск СС гитлеровской армии Фремденгута. Старейшины обсудили создавшееся положение и согласились о мерах, которые в связи с кровавыми событиями сегодняшнего утра надлежит предпринять.
Нам поручено письменно уведомить вас о решениях, единогласно принятых на совещании старейшин в той части, в которой они касаются вас.
Не позже восьми часов завтрашнего утра вам надлежит:
1. Выдать для суда и наказания военных преступников- майора войск СС Фремденгута, фельдфебеля войск СС Кумахера и жителя Нового Вифлеема, предателя и поджигателя Розен-кранца Хигоата.
2. К тому же сроку сдать полностью и в неповрежденном состоянии все наличное оружие и боеприпасы.
В таком случае вам будет сохранена жизнь.
Это ни в коем случае не означает признания вашей непричастности к роковым событиям нынешнего утра. Наоборот, у нас нет ни малейшего сомнения, что налет на Новый Вифлеем вдохновлен и организован именно вами.
Но, воодушевленные желанием избежать ненужного кровопролития, старейшины все же сочли возможным сохранить вам жизнь, с тем чтобы в течение трех дней вы оставили остров. Для этой цели вам будет предоставлен прочный и достаточно просторный плот, оборудованный парусом, веслами и необходимым запасом продовольствия и питьевой воды. С вами должны покинуть остров Цератод и Джон Бойнтон Мообс.
С вашей стороны было бы самым печальным заблуждением предполагать, что великодушное решение старейшин- результат их боязни или неуверенности. Уже сейчас свыше полутораста воинов Нового Вифлеема и Доброй Надежды с нетерпением ждут сигнала, чтобы начать операции против людей, принесших так много зла Новому Вифлеему и собиравшихся спровоцировать междоусобную войну на всем острове. Через два часа их число вырастет до шестисот пятидесяти.
Мы взываем к вашему благоразумию. У нас с вами одинаковое количество огнестрельного оружия. Но не это самое важное.
Самое важное, что островитяне убедились на опыте, что и белые, вооруженные автоматами, бежали, как зайцы, от людей, вооруженных копьями, стрелами и волей сражаться за справедливость и свободу.
Еще раз повторяем: будьте благоразумны, и вы сохраните себе жизнь.
На тот случай, если у вас возникнет потребность предварительно поговорить с нами, приходите сегодня, в четырнадцать тридцать, в так называемую Священную воронку. Местность достаточно открытая и просторная, чтобы встретиться без боязни засады с любой стороны. Наше честное слово- гарантия вашей полной безопасности во время, этой встречи. Условие: приходите безоружными. И, конечно, оставив поименованных выше военных преступников в Священной пещере.
С уважением, которого вы заслуживаете.
Старейшины суверенного острова Разочарования.
Новый Вифлеем. 13 июня».
— Блеф! — говорит Фламмери, закончив чтение. — Большевистские фокусы!.. Эти негодяи…
— Тсс! — останавливает его Цератод и кивает на Кумахера, который с автоматом на шее, по эсэсовской моде, маячит у спуска в долину. — Мы всегда успеем информировать нашего милейшего барона.
— Эти негодяи, — продолжает Фламмери, понизив голос, — хотят внести в нашу среду раздор.
— И потом, — подхватывает Цератод, — как мы втроем с Мообсом управимся с плотом?
— Вот именно… Сто пятьдесят воинов!.. Шестьсот пятьдесят воинов!.. Да хотя бы и тысяча! Без Егорычева и Смита это просто стадо баранов!..
— Да, но и Егорычев и Смит, к сожалению, с ними.
— Значит, надо сделать так, чтобы их не было, чтобы…
Но тут внимание Фламмери привлекает нечто происходящее за ручьем. Он смотрит в бинокль, потом, не отрывая глаз от окуляров, кричит:
— Барон!.. Майор Фремденгут!.. Будьте любезны сюда на минутку!..
— В чем дело? — заинтересовался Цератод. — Что-то случилось?
Но Фламмери ему не отвечает. Он сует бинокль в руки подбежавшему Фремденгуту. Фремденгут смотрит в бинокль и видит Егорычева и Смита, которые бродят по лесу с лопатами в руках и с автоматами на ремне. Дальше, направо от Егорычева, мелькают время от времени несколько парнишек. В руках у них мотыги.