Фрэнк бросил взгляд на стоящее в углу ружье, нечищенное после утренней охоты, наполовину полная коробка патронов лежит на каминной полке. Он взял ружье, переломил его, пошарил в коробке в поисках патронов. Два «максимума». Он щелкнул казенником и подумал, что курки взводить не стоит. Гостей не встречают со взведенными курками.
— Спокойно, Джейк, — он подошел к двери и помедлил, держась за засов, все еще не в состоянии решиться. Но он знал, что в конце концов откроет. Он дрожал, голос его был чужим, неуверенным, когда он спросил: «Кто это?»
— О, пожалуйста, впустите нас, мы все промокли и замерзли. Мы потерялись.
Мы! Это означает, что за дверью не один человек, может быть, молодая женщина с мужем или другом. Грабители, решившие хитростью проникнуть в дом? Но не здесь же. Он отодвинул засов, дверь силой ветра распахнулась. Дождевая завеса блестела на свету — и на пороге, сгрудившись, стояли три... четыре... пять съежившихся фигур в промокших куртках на «молнии». Все женщины!
Он собирался сказать: «Заходите», но почему-то не мог выговорить это слово, он просто стоял там, придерживая дверь, когда они проходили мимо, одна за другой. Их куртки и джинсы были насквозь промокшие, все одинакового синего цвета, похожие на униформу, на отворотах курток пришиты какие-то эмблемы.
Он закрыл за ними дверь, украдкой спрятав за ней ружье, понадеявшись, что они этого не заметили; он разрядит его позже, когда останется один. Раньше у него никогда не было привычки держать в доме заряженное ружье; большинство несчастных случаев с оружием происходило именно в домах или поблизости.
— Здравствуйте, — он чувствовал себя неуверенно, неловко, потому что уже несколько месяцев не разговаривал с людьми, не считая мрачного паромщика. — Меня зовут Фрэнк, Фрэнк Ингрэм. Замолчи же, Джейк!
Пес зажался в самый дальний угол от этих ночных гостей, он оскалился и рычал. По команде Фрэнка Джейк замолк, но шерсть его все равно стояла дыбом.
— Простите, Джейк не привык к людям, — извинился Фрэнк за поведение собаки, понадеявшись, что Джейк успокоится.
— Вряд ли его можно винить за то, что он рычит на нас, — сказала самая высокая женщина, которая была на вид намного старше остальных, — Фрэнк дал бы ей лет тридцать пять; волосы черные, такие темные, что цвет ее лица казался мертвенно-бледным, болезненным. Очень красивое лицо, даже вся промокшая она была восхитительна. Их взгляды на секунду встретились, и она улыбнулась; дождевая вода стекала с нее, образовывая лужицу на каменном полу. — Меня звать Саманта, наверно, мне нужно представить остальных, — она указала на своих спутниц. — Это — Дебби...
Стройная, почти такая же высокая, как Саманта, черноволосая, но не такая темная, как она, улыбающаяся. Уверенная в себе.
— И Джанет...
Короткие светлые волосы, коренастая, но привлекательная. Она опустила глаза, когда Фрэнк кивнул ей, и не ответила ему. Около шестнадцати, приблизительно на год моложе Дебби.
— Это Рут...
Опять — на год молохе Джанет, решил Фрэнк. Золотисто-каштановые волосы, веснушки, дерзкое лицо, свидетельствующее о своенравном характере; она подмигнула ему, и от этого у него учащенно забилось сердце. Она встретила его взгляд, не опустив своих зеленоватых глаз. Он невольно начал переминаться с ноги на ногу. Давно уже женщина не смотрела на него так оценивающе.
— И, наконец, Эллен, наша младшенькая.
Девочка, не старше одиннадцати-двенадцати, мелкие, невыразительные черты лица, растрепанные волосы, надутые губы. Со скверным характером, но, может быть, виной тому эта бурная ночь и то, что ей пришлось пережить. Она бросила на него взгляд и схватила Саманту за руку.
Фрэнк Ингрэм обвел их взглядом и украдкой успел разглядеть эмблемы на их куртках. Девочки-скауты! Господи, здесь, на острове Альвер! Если все это сон, то он становится все безумнее, и тихо рычащему Джейку это вовсе не нравилось.
Они стали снимать верхнюю одежду, под которой оказались свитера ручной вязки, местами дырявые, влажные. Они толпились вокруг плиты, протягивая к огню руки, дрожа.
— Подождите, я открою заслонку, — Фрэнк наклонился и отворил чугунную дверцу, за которой ярко горели поленья. — Ужин почти готов — жареный гусь, если кто голоден. Хватит всем.
— Восхитительно! Мы умираем с голоду, — сказала Саманта, не оборачиваясь.
— Что ж, тогда давайте поедим, — ответил он. — Мы можем и после поговорить. А ты успокойся, Джейк. У нас сегодня гости, нравится тебе это или нет.
Колли смотрел на него испуганными глазами, уши его были прижаты к голове. Он перестал рычать, но не подходил к ним.
— Это был совершенно роскошный ужин, — Саманта принялась собирать пустые тарелки, складывать их в раковину, жестом дав понять Фрэнку, чтоб тот оставался на месте. — Мы бесконечно вам благодарны, но я думаю, мы должны вам кое-что объяснить.
— Вы уже некоторое время находились на острове, — ответил фермер, вспомнив о леденящих душу ночных воплях. Вероятно, это были скауты и их вожатая, но что бы их тогда ни напугало, сейчас, казалось, с ними все было в порядке.