Он поднял палец и дал собаке команду молчать. Слез с постели, осторожно ступая, пытаясь не скрипеть половицами, хотя знал, что это ему не удастся. Два шага, три. Посередине комнаты он услышал легкий стук в дверь, тихий, почти исподтишка; стук этот заставил Фрэнка замереть. Он повернулся, побледнев, молясь, чтобы стул под ручкой двери оказался Достаточно крепким.
— Фрэнк!
Шепот был едва слышен, это был тайный шепот, может быть, испуганный. Даже умоляющий. Жалкий, а он ожидал, что будет зловещий. Ему показалось, что от этого шепота комната закачалась, накренилась; он поискал, за что бы ухватиться, но не нашел. Он чуть не упал, споткнулся, стараясь сохранить равновесие. Стоя там, напрягая слух, он смог услышать только рычание Джейка.
Не отвечай, это все нервы, тебе мерещится, сказал он себе. Но возьми ружье и заряди его — ты почувствуешь себя увереннее! Еще полшага, и голос раздался снова.
— Фрэнк? О, пожалуйста, Фрэнк, откройте. Мне нужно поговорить с вами.
Он знал, что откроет. Он не хотел, но он это сделает. Он забыл о ружье, да оно бы и не пригодилось. Медленно он прошел босиком к двери и начал убирать стул.
И когда он освободил дверь и ручка стала тихо поворачиваться, он уже знал, что на площадке перед дверью стоит не Саманта.
13
Идис прокралась вдоль берега, карабкаясь по скользким скалам; брызги из Котла обжигали ее лицо. Зока не было видно; он перестал ставить капканы и ловушки на морских птиц на берегу с тех пор, как она начала ломать их. По всей вероятности, он ставил капканы где-то в другом месте, может быть, на Торфяном болоте, потому что прошлым вечером они ели дикую утку.
В маленькой пещере была рыба, скумбрия; такая скользкая, что она чуть было не выпала у нее из рук. Тьфу, рыба воняла, и Идис сразу поняла, что это та самая скумбрия, которую Зок нашел на берегу после отлива. Отвратительно! Она выбросила ее и посмотрела, как рыбина поскакала по скале. Прилив принял ее, взял обратно. Идис и не была голодна, потому что поела утиного мяса. Черт бы побрал Зока, он приносит еду в дом, он же должен был морить голодом ее мать и сестер! Она с ним поговорит об этом. Они голодают, но недостаточно.
Она с хитрым видом огляделась вокруг, посмотрела налево и направо. Волны разбивались о скалы, высоко бросая свою пену. Осень переходила в зиму. Идис напряглась, вгляделась пристально; никого не было видно, ни матери, ни сестер, которые недоумевали, куда она исчезает так надолго в последнее время. Не было и Зока, шпионящего за ней. Он теперь боялся ее, так как открыл ей Власть.
Власть была невероятной, она возбуждала ее, но и пугала. Даже лодочник не знал о ее открытиях, о том, с кем она встречалась и разговаривала время от времени. Стоя там и пытаясь удостовериться, что она одна, Идис вспомнила о своей первой встрече с тем, кого она звала «Хозяин».
Однажды вечером в конце лета Идис попала в большую пещеру на коварном берегу Котла. В пещеру ее привело любопытство, а также желание подольше не возвращаться в дом, к ее ненавистным матери и сестрам. Сначала она боялась темноты; черные скалистые стены внутри пещеры были покрыты скользкими водорослями, по ним стекала и капала ледяная вода. Она не знала, насколько глубока эта пещера, но решила пройти немного дальше и посмотреть, где ее конец. Это могло быть началом глубокого туннеля, и в таком случае она не собиралась рисковать и забираться слишком далеко.
Пещера оказалась действительно большой, она образовалась в скалах благодаря размыву; если кто окажется в ней во время большого прилива, его ждет неминуемая смерть. Спастись невозможно; здесь любой утонет. Идис содрогнулась, поиграла с распятьем на шее и перевернула его так, как ее научил Зок; это, конечно, все выдумки, подумала она, но если это заставляло старого лодочника бояться ее, что же, прекрасно, она этим воспользуется.
Внутри пещера была мрачная, ее отдаленные углы окутаны черными тенями. Она прислушалась к шуму отлива, он как будто жаловался, что приходится возвращаться в просторы океана. Она почувствовала отвратительный запах морских растений и задрожала от холода; может быть, ей следует вернуться домой, подумала она. Если она пойдет длинной дорогой, обогнет холм, то вернется уже ко сну.
Внезапно у нее появилось ощущение, что она не одна. Что-то вроде шестого чувства, ничего определенного, но по телу ее пробежали мурашки, как было всегда, когда она думала, что за ней подсматривают. Если здесь кто-то есть, то она знала, что это мог быть только Зок, потому что у других не хватило бы смелости прийти в такое место.
— Зок? — шепот ее был так усилен закрытым пространством, что он рос и отдавался эхом. — Зо-ок?
Она смотрела в темноту, ей показалось, что кто-то там пошевелился, и она чуть было не бросилась бежать прочь. Но она не собиралась бежать от лодочника; если бы она это сделала, она бы лишилась всей власти, которую заимела над ним. Она набрала побольше воздуха и как можно злее и громче сказала: «Зок, не смей шпионить за мной. Я не боюсь тебя!» Она держала в руке перевернутое распятье и видела, как оно ярко вспыхнуло в тусклом свете.