— Было, а как же.
— А где все это лежало? Посмотри, твой рюкзак забит полностью.
Гретель растерялась, но только на секунду.
— В сумке, разумеется. У нас огромная сумка.
— Одна.
— Да, одна. — И тут до нее начало доходить.
— Ганс, а твои вещи влезут в твой рюкзак?
— Посмотри, он совсем маленький. И у меня еще пара здоровенных башмаков, бинокль в футляре, фляга, два ножа, вьючные ремни, револьвер, компас…
— Да, понимаю. Значит, у нас была одна сумка на двоих.
— Получается, что так. Как ни комбинируй.
Они замолчали, потом Гретель решительно встала, откупорила бутылку и сама плеснула в обе рюмки. Одну протянула Гансу.
— Теперь давай думать всерьез. Давай-ка я запишу все, что мы пока узнали. — И достала свою драгоценную записную книжку из ящика стола.
Ганс не узнавал ее — и любовался ею как-то по-новому. Это была не его легкомысленная и доверчивая Гретель, а какая-то другая женщина, с жесткой пружиной внутри. И это было очень кстати сейчас.
Гретель сосредоточенно писала что-то, хмурилась, наконец отложила ручку.
— Вот, смотри, что у меня получилось. Мы не помним, где мы были раньше. Мы помним немножко из детства и юности.
— Да, я помню что-то. Но это было очень давно, — подтвердил Ганс.
— Мы познакомились с тобой в саду у миссис Хоббс.
— Да, но… ты же видела сама…
Гретель кивнула энергично.
— У нас была общая сумка с вещами. Значит, мы были знакомы раньше.
— А может быть, просто у меня в сумке были вещи, которые тебе подошли?
— Ну да, ласты, гидрокостюм, кроссовки, туфельки — и все моего размера. И еще очки с моими диоптриями.
Ганс вспомнил, что у Гретель близорукость, минус один на правый глаз и минус одна вторая на левый, и что очки у нее есть, но она их никогда не носит.
— Да, хорошо. Я, собственно, хочу исключить всякую случайность. Значит, получается, что мы были знакомы раньше?
— И даже ехали куда-то вместе, — подтвердила Гретель. — Я запишу это?
— Уже, наверное, можно. А скажи: мы до этого жили на острове?
— Похоже, что нет, — промолвила Гретель после паузы. — Во-первых, у нас не было никакого жилья.
— Может, было, но мы уехали оттуда?
— Вряд ли. Вспомни — мы знакомились со всеми заново и никто не сказал нам: “Привет, как дела, что-то вас давно не было”.
Ганс подумал — да, ведь они знают всех жителей Порт-Элизабет и со всеми знакомились, он хорошо помнит это.
— Ладно, ты меня почти убедила.
— И вот еще что! — воскликнула Гретель. — У меня от здешней воды волосы посветлели, за две недели. Сразу после того, как мы поселились у миссис Ройс.
— Посветлели? — поразился Ганс, глядя на нее.
— Ох, милый, — Гретель порывисто обняла его, — ну как можно быть таким невнимательным? Все вы, мужчины… — Она слегка запнулась и замолчала, и на секунду как будто посмотрела внутрь себя, но сразу вернулась: — В общем, поверь мне, они посветлели и с тех пор такими и остаются, — и повертела у него перед носом растрепанным хвостом.
— Тогда получается, что мы только что приехали. И с причала прошли в садик, это совсем рядом, — рассуждал Ганс. — Там мы еще что-то делали, потом сели у пруда, понюхали цветы, а потом заговорили… — Он неожиданно замолчал.
— Ганс!.. Ганс, что с тобой?
Ганс вздрогнул виновато, провел рукой по лицу, как будто снимая паутину.
— Очень странная вещь. Когда ты договорила, у меня в голове вдруг как будто кто-то засмеялся и сказал несколько слов.
— Кто? — подозрительно поинтересовалась Гретель.
— Очень знакомый голос. Я пытаюсь вспомнить. Погоди, не перебивай… сейчас… да! Конечно!
— И кто это?
— Тот же голос, который говорил: “О таласса!” И говорил опять непонятное.
— Ты не разобрал ни одного слова?
— Я их все разобрал, — объяснил Ганс терпеливо. — Но они на языке, которого я не знаю.
— Хорошо, но ты их запомнил?
Он виновато помотал головой:
— Хотя погоди. Одно слово было два раза: “Лотойо”.
— Что это значит?
— Я не знаю, но он как будто сделал на нем ударение. Голос этот. И опять засмеялся.
Гретель задумалась на минуту, взяла записную книжку и снова стала писать что-то, прикусывая нижнюю губу. Наконец, дописала и вздохнула с облегчением:
— Ну вот, слушай. Второе, что тебя беспокоит, — это твои сны. Они очень подробные, и ты думаешь, что это не сны, а воспоминания о той жизни, которую ты забыл. Так?
— Так, — подтвердил Ганс.
— Еще вот эти голоса и слова, которые тебе приходят в голову.
— Да.
— Смотри, я записала два слова и словосочетание: “таласса”, “лотойо” и “Fucus vesiculosus L.”. Правильно?