– Привет, – сказала я, едва не умирая от усталости. Мне хотелось как можно скорее пойти спать. – Где ты оставил машину?
Рафаэль поднял мембрану. Он был бледен, глаза ввалились, и взгляд, который он бросил на меня из-под очков, был какой-то отсутствующий.
– В ремонтной мастерской.
– Что с ней?
– Ничего особенного. Стукнулся слегка, и крыло смялось к чертям.
– Когда же это?
– Вчера ночью.
– О господи. Ты был пьян?
– Совсем нет. Дерево виновато.
– Ты ведь обещал мне, что когда выпьешь…
– Ничего я тебе не обещал… – Рафаэль закурил сигарету и выпустил кольцо дыма. – И потом тебе-то какое дело?
Я сказала, что мне это небезразлично, но он сделал вид, что не слышит.
– Если тебе так жаль машины, я возьму напрокат другую.
– Дело не в этом. Я знаю, что жизнь, которую мы ведем, не из приятных, и все же не совсем понимаю, почему ты так опускаешься. С каждым днем становишься все разболтаннее и плывешь по течению…
– Великолепно. Значит, и ты это заметила?
– Это и слепому видно, Рафаэль… Неужели ты не можешь сделать над собой усилие?
– Усилие? Какое еще усилие? Который год я только этим и занимаюсь…
– Как хочешь. Но нелепо же так распускаться.
– На днях я предлагал тебе начать все сначала.
– Я не о том, Рафаэль. Вполне достаточно сохранить то, что осталось…
– То, что осталось? – Рафаэль скривился и, оглядевшись вокруг, вдруг понизил голос: – А если ничего не осталось…
Наступило долгое молчание, во время которого мы слушали крики детей в саду. По-прежнему не двигаясь, он почти шепотом добавил:
– Я гибну, Клаудия, и мне некому рассказать об этом. Гибну окончательно. Я говорю это серьезно, Клаудия.
Оставив Рафаэля в зале – я уже давно отказалась помогать ему, – я скрылась в своей спальне. Страшнее всего было поддаться рефлексам прошлого и еще раз запутаться в лабиринте слез и сострадания.
Раздевшись, я приняла двойную дозу снотворного и легла, не закрывая окна. Казалось, я никогда еще так не уставала. Сон кружил вокруг меня все настойчивее, и я отдалась ласке этого кружения.
Когда я проснулась, было совсем темно. Кто-то уже давно стучал в дверь, в висках кололо от непрошедшей усталости. Я спросила, кто там, и, просунув голову в дверь, Эрминия сообщила, что в зале ждет Долорес.
– Пусть поднимется, – сказала я.
Накинув бурнус, я пошла к умывальнику смочить голову. Сон не принес мне облегчения, а лишь усталость и апатию. В горле пересохло, и я выпила стакан воды. Но моя жажда была чисто нервная, желудок принял жидкость с отвращением.
– Привет, – сказала Долорес – Ты спала?
Она присела на край кровати, и я легла рядом с ней.
– Спала, – ответила я. – Сколько сейчас времени?
– Двадцать минут одиннадцатого. Ты не ужинала?
– Не хочется.
– Я ходила в «Жемчужинку» с Эллен и Джеральдом. На обратном пути мы встретили Рафаэля.
– Где?
– На площади. Рассказал нам об аварии… Он был пьян.
– Сейчас?
– Да. Вы поцапались?
– Как обычно… Ничего особенного.
– Кажется, его машина перевернулась… Счастье, что он не искалечился.
– Где вы его оставили?
– Он в Кариуэле с остальными.
– Подожди-ка меня, – сказала я. – Я поеду с тобой.
Долорес курила, облокотившись на подоконник, а я, как могла, быстро помылась и привела себя в порядок. Потом спустилась в вестибюль и сказала Эрминии, что она может ложиться спать.
– Дети хорошо ели?
– Очень хорошо, сеньора.
– Завтра я буду спать до часу дня. И никого не хочу видеть.
Кто-то поставил на стол клетку с канарейкой. Уже закрывая калитку, я вспомнила о кошке и хотела было вернуться, чтобы переставить клетку, но Долорес ждала меня за рулем «мерседеса».
– Не знаешь, он один был?
– Кто?
– Рафаэль.
– Когда?
– Во время аварии.
– Не знаю.
– Вчера вечером Роман видел его в Малаге с Николь…
– Может быть.
В Конце улицы мы повернули налево, и фары осветили домики рыбаков.
– Постарайся его успокоить.
– Хорошо.
– Иди одна. Лучше, чтобы он меня с тобой не видел.
Ночь выдалась звездная, и я ощупью направилась к закусочной. Здесь поглощали свою ежедневную дозу спиртного все те же декадентского вида туристы, а дальше, под тростниковым навесом, пил простой люд. Я сразу же увидела Рафаэля, сидевшего между Джеральдом и Эллен. С ними была незнакомая рыжая женщина.
– Привет, – сказала я.
– Привет, – Эллен подняла глаза, и лицо ее посветлело. – Мы только что говорили о тебе.
– Вот как?
– Мы говорили, какая ты прекрасная жена, – сказал Рафаэль.
– Очень рада, – сказала я.