Резвились пестрые рыбы-попугаи, облюбовавшие причудливые сплетения багровых кораллов, важно проплыл ядовитый спинорог.
Слева показалась отмель.
Русий начал всплывать. Осторожно, памятуя о разорванных легких и вскипающей от резкого перепада давления крови. Вязкая подушка удушья снова сдавила шею. Русий пробил ее и, выплевывая последние остатки воздуха, выскочил на поверхность.
И сразу увидел их, смотрящих в море. Пришлось снова уйти под воду и вынырнуть за выступавшей из моря каменной грядой.
Его опасения оказались напрасными. Никакой интимностью здесь и не пахло. Правда, Крим и Ариадна сидели, тесно прижавшись друг к другу, но воспитание атлантов позволяло и большие вольности, не выходящие за рамки простого общения.
Русий вдруг осознал, как глупо, как гадко его поведение. Давиться ревностью, ревновать, не имея на то ни прав, ни оснований, подсматривать… Ему стало противно. Набрав воздуха, он ушел под воду. Он не видел, как Ариадна и Крим поднялись и пошли обратно, но на полпути Ариадна вдруг вернулась и склонилась над водой.
В ажурных хитросплетениях рифов пахло опасностью. Сюда зашла белая акула, нечастый гость в здешних водах. Шесть метров ярости и острых зубов, ищущих себе добычу посолидней. Она медленно пересекала подводную струю, надеясь обнаружить запах крупной добычи. Рыбная мелочь, бесстрашно резвившаяся рядом, не интересовала акулу, ее массивная туша рассекла косяк малявок надвое и ушла под прикрытие тени. Лениво пошевеливая хвостом, она вспоминала о вкусном мясе тунца, съеденного ею накануне. Приятные воспоминания, рождающие, однако, голодный зуд в желудке.
Внезапно убогий мозг хищника пронзила мысль. Кто-то подсказывал ей, что неподалеку плывет человек — вкусный, с горячей кровью. Сердце захлестнула дикая злоба. Столь дикая, что породить ее крошечному акульему мозгу было просто не под силу. Это сделал за него кто-то другой.
Акула легла на бок, и, разгоняясь винтообразными движениями хвоста, заспешила туда, куда вел ее неведомый наводчик, туда, где пахло человеком.
Русий заметил ее слишком поздно. Акула уже легла на спину и атаковала. Приняв единственно правильное решение, он рванулся вниз и прижался ко дну. Акула пронеслась над ним, слегка задев плечо атланта шершавым брюхом. В воде повисло крохотное пока облачко крови, приведшее акулу в состояние совершенного неистовства. Сделав резкий поворот, она кинулась в новую атаку.
По-прежнему крепко прижимаясь к рифу, Русий лихорадочно искал выход из положения. Уплыть от акулы он не мог — слишком велика разница в скорости, отсидеться на дне — тоже. Воздуха оставалось минут на десять, а акула только начинала свою охоту. Приходилось рисковать.
Хищница предприняла новую попытку, попробовав подцепить Русия торчащими словно кинжалы, зубами. Но и это нападение не удалось. Русий вжался в расщелину, где неприятно покалывали морские звезды, и акула пребольно ударилась носом о каменный выступ.
Ошалело поведя безмозглой башкой, акула отплыла в сторону и начала новый круг. Воздуха осталось минут на семь…
Силуэт хищницы начал скова увеличиваться в размерах. Атлант лихорадочно рыскал по дну расщелины в поисках чего-нибудь острого, ругательски кляня себя за то, что поплыл в рифы, не взяв с собой титанового ножа. Вдруг рука его нащупала острый обломок гарпуна, одного из тех медных гарпунов, что использовались рыбаками: крепкий, с почти бритвенным лезвием.
Не самое плохое оружие! — решил Русий и приготовился к встрече с акулой.
Но тварь уже не спешила. Чутье подсказывало ей, что этот человек, как бы ни тренированы были его легкие, рано или поздно вынужден будет всплыть на поверхность.
Воздуха осталось всего минуты на три. Начинало мутиться сознание. Больше ждать было нельзя. Русий выскользнул из расщелины и рванулся вверх — к живительному глотку кислорода. Акула прозевала его рывок, но тут же устремилась вдогонку.
Чувствуя, как от быстрого всплытия закипает кровь в жилах, Русий летел к поверхности. Акула догоняла его, кровожадно играя челюстями. Она настигла атланта, когда до поверхности оставалось всего три метра. Каким-то невероятным усилием Русий рванулся в сторону, зубы акулы щелкнули вхолостую, и схватился за острый плавник. Еще мгновение — и он лежит на спине акулы и полосует обломком гарпуна хрящи у основания плавника — самое уязвимое место, поразив которое можно парализовать все мышцы.
Почувствовав, что этот промах грозит ей крупными неприятностями, хищница метнулась на глубину, оставляя за собой шлейф блеклой крови. Русий рубил и рубил плавник, чувствуя, как трепещет уродуемое им тело, чувствуя, как выходят последние остатки воздуха. Яростно молотя хвостом помутневшую воду акула, понеслась вверх и — о счастье! — выбросилась на поверхность моря. Всего на миг, но как многого стоил этот миг! Может быть, это была капитуляция, мольба о пощаде, Русий не думал об этом. Ослепленный лучами Солнца, хрипя рвущимися легкими, он все же успел глотнуть воздуха, прежде чем снова очутился под водой. Теперь он был спокоен — он победил.
Последовало еще несколько сильных ударов, и тело акулы обмякло. Разинув в последний раз пасть, она повернулась на бок и начала медленно опускаться вниз. Русий отрезал плавник до конца и оттолкнулся ногами от агонизирующего хищника. Спустя несколько мгновений он будет на поверхности и наполнит легкие воздухом, а акула обречена умереть от удушья — жабры ее, черпающие кислород из воды, требуют постоянного движения, неподвижность равносильна смерти.
Искромсанный, с рваными лоскутами кожи, плавник, брошенный на песок, смотрелся чрезвычайно эффектно.
— Акула, — однозначно бросил Русий.
— Что с плечом? — спросил Гумий.
— Царапина.
— Неплохая рыбка! — Гумий подошел к плавнику и пихнул его ногой.
— Неплохая, — согласился Русий, — а уха должна быть преотличная.
У него предательски дрожали колени и, чтобы скрыть это, он лег на песок. Командор присел рядом с ним.
— Ну как, помог тебе гарпун?
— Да… — Русий изумился самой постановке вопроса. — А откуда ты о нем знаешь?
— Я сам подложил его туда.
— Так ты знал, что на меня нападет акула?
— Конечно. Разве ты не заметил, что я сегоднй соизволил искупаться в море, хотя, как тебе известно, не переношу этого занятия. Под водой я теряю власть над временем, пропадает временная ориентация, а это очень неприятно. Но я все же доплыл до того места, где, по моим расчетам, на тебя должна была напасть акула, и сунул в расщелину обломок гарпуна.
— Но почему ты не предупредил меня?
— Тогда тот, кто за тобой охотится, придумал бы что-нибудь другое. И почему я не помог тебе? Да потому, что ты должен научиться обходиться в подобных ситуациях собственными силами. Может настать день, когда меня просто не окажется рядом. Но сегодня ты вел себя молодцом.
Русий повернул лицо к Командору.
— Скажи, кто он?
— Не знаю. Мы с тобой уже говорили на эту тему. Это очень сильный противник, который может полностью блокировать свои тайные замыслы. Мысли присутствующих здесь чисты, но тем не менее кто-то из них вызвал акулу. Но в данном случае есть плюс — ты можешь вычеркнуть из списка подозреваемых Бульвия. Таким образом, их останется всего двенадцать.
— А Есоний? Кто может поручиться, что он не прятался только что за соседним барханом?
— А кто может поручиться, что там был не Бульвий? Ведь он мог связаться со мной по рации из-за того же соседнего бархана.
— Логично.
— Значит, их тринадцать, — задумчиво протянул Русий. — Но это означает, что ты включил в это число и себя?
— Обязательно. Я тоже не имею алиби. Кто знает, может быть, я просто жажду твоей смерти?
— Для тебя не составило бы труда выполнить подобное желание. Двенадцать.
— Спасибо, — улыбнулся уголками губ Командор.
— Не за что. Я просто реально оцениваю ситуацию.
— Да, их двенадцать. И не вздумай снять подозрение хотя бы с одного из них!
— А Ариадна? Ведь она была рядом со мной во время последнего покушения, я имею в виду тот случай, когда убийца расправился с писцами и гвардейцами и скрылся в секторе А. Кроме того, если мыслить логично, убийцей мог быть лишь кто-то из присутствующих в секторе. А там были четверо: Крим, Этна, Бульвий и Леда.