— Если у тебя плохое настроение, то зачем вымещать злобу на других?
— Ты догнала меня лишь затем, чтобы спросить это?
— Конечно, нет.
Они стояли перед каютой Русия.
Ариадна улыбнулась.
— Может быть, ты все-таки позволишь мне войти?
— Пожалуйста! — Русий отступил в сторону и изогнулся в шутовском поклоне. Девушка сделала вид, что не замечает его ерничанья.
— Ты очень любезен. — Она чуть помедлила. — У меня к тебе дело.
— Какое? Ты пришла за благословением на вашу с Кримом любовь?
— Ты дурак, — спокойно констатировала Ариадна. — И, может быть, когда-нибудь поймешь, почему. У меня нет времени на пустые разговоры. Я провела кое-какие анализы. Думаю, тебе это будет интересно.
— Валяй. Я заинтригован.
— Когда покушавшийся на тебя скрылся в секторе А, он сбросил свой плащ…
— Да. И что же?
— Ты не придал этому никакого значения, но я подобрала его и подвергла экспертизе. Мною были проведены два анализа: один на состав пота, другой — на запах.
— И каков результат? — невольно заинтересовался Русий.
— Не знаю, будет ли это новостью для тебя, но я могу заверить с твердостью, что покушавшийся — атлант.
— Это не новость.
— Но ты не знал другого. — В голосе Ариадны зазвучали торжествующие нотки — Убийца — женщина!
— Вот как! — удивленно взметнулись вверх брови Русия.
— Да, именно. Об этом свидетельствует анализ пота. В нем слишком мало соединений кальция. Само по себе это доказательством не является, подобный состав пота встречается и у мужчин, но есть еще анализ запаха. А спектр запаха свидетельствует о наличии значительного количества розового масла, которым пользуемся только мы, женщины. Больше или меньше.
— И кто же больше всех? Хотя, к чему я задаю этот глупый вопрос! Кто же, как не первая красавица — Леда!
Русий посмотрел на Ариадну, словно вопрошая, прав он или не прав. Девушка уклонилась от прямого ответа.
— Не берусь судить. Я принесу тебе дискеты с результатами анализов. Решай сам. Она порывисто поднялась.
— Постой! — сказал Русий. — Я иду с тобой. Мало ли что!
Но осуществить задуманное они не успели. В это мгновение створки дверной панели поднялись вверх, и в каюту ворвались четверо гвардейцев, те, что должны были охранять вход в сектор. Обнаженные мечи и горящие злобой глаза не оставляли никаких сомнений в их намерениях. Однако Русий, готовый к любым неожиданностям, был начеку. Выхватив из-за пояса бластер, он бросил его Ариадне, а сам схватился за меч.
Зазвенел металл. Первый из нападавших, сделав ложный замах, направил свой меч горизонтальным ударом. Русий парировал выпад и въехал гвардейцу рукоятью меча в глаз, повергнув врага замертво. Раздался выстрел. Ариадна свалила еще одного гвардейца, который бросился на нее. Двое оставшихся в живых атаковали Русия, тесня его к переборке. Отражая стремительные выпады, атлант думал не о себе, а о девушке, которой ему так много требовалось сказать и которая попала из-за него в такую опасную передрягу. Ариадна, однако, не потеряла голову, она обошла сражающихся и очутилась за спинами гвардейцев. Грянул еще один выстрел. Огромный гвардеец, нападавший на Русия слева, схватился за плечо, и атлант мгновенно воспользовался этим, снеся противнику голову.
Остался всего лишь один, но он был очень опытный фехтовальщик. Увидев, что оказался меж двух огней, гвардеец ловко ушел под руку Русия и оказался у него за спиной, используя атланта как живой заслон. Поединок продолжался с неменьшим пылом, но исход его был вполне очевиден. Противники были приблизительно равны по силам, но бронзовый меч гвардейца крошился с каждым новым ударом все больше и больше, грозя оказаться в конце концов переломанным.
— Русий! — позвала сзади Ариадна.
— Не лезь! — крикнул атлант. — Я разделаюсь с ним сам.
Но девушка закричала вновь:
— Русий!
Она видела то, чего не видел атлант: в дверном проеме возник контур человека, поднявшего бластер. Черный зрак смерти уставился прямо в спину Русия. Напрасно Ариадна жала на курок. Боекомплект был пуст. Русий забыл подзарядить бластер. Тогда Ариадна завизжала. Человек, целившийся в спину Русия, вздрогнул. Крик девушки заставил его изменить свое решение, и он направил бластер на Ариадну. Она испугалась и побежала. Дуло бластера следовало за ней по пятам, палец плавно давил на курок. Выстрел!
Луч попал девушке точно под левую грудь, пробил сердце и на излете обжег Русия.
Всего этого Русий, увлеченный поединком с гвардейцем, не видел. Он лишь слышал крик и почувствовал сильный удар в левую руку. Рискуя быть зарубленным, атлант отскочил в сторону и обернулся.
Ариадна лежала на полу. На белой тунике темнело крохотное черное пятнышко, лицо было мертвенно бледным. Позади нее стоял, казалось, ошарашенный происходящим Тесей, в руке его был намертво зажат бластер. Безмолвная сцена длилась доли мгновения. Тесей, опомнившись, начал поднимать бластер, а Русий, издав звериный рык, кинул в него блеснувший, словно молния, меч. Сила броска, впитавшего в себя всю ненависть, всю ярость Русия, была столь велика, что клинок пронзил Тесея насквозь и, выкинув его в коридор, пригвоздил мертвое уже тело к стене. В этот момент в воздухе просвистел меч гвардейца, Русий успел присесть и, дождавшись, когда рука с зажатым в ней клинком пронесется над его головой, поймал ее за запястье и швырнул противника за спину. Огромная, весившая не менее ста килограммов махина гвардейца взвилась в воздух и, пролетев через всю каюту, ударилась в переборку с такой силой, что оставила вмятину на тусклой поверхности металла. Враг сполз вниз и остался недвижим.
И только сейчас Русий бросился к Ариадне. Только сейчас. Но было уже поздно. Жизнь уже ушла сквозь две крохотные дырочки — смертельная прямая, пронзившая сердце.
Глаза девушки меркли, но с губ сорвалось последнее:
— Люблю.
Русий рухнул на колени и завыл. Дико и страшно. Крик его потряс Дворец, наполнившийся топотом бегущих людей. Едва в проеме появилась человеческая фигура, Русий схватил бластер Тесея и, не сознавая, что делает, выстрелил прямо в размытый контур.
Затем в голове его помутилось, и он рухнул на тело Ариадны.
С этой смертью закончилась эпоха строительства мира. Началась его агония.
Часть четвертая. Агония
Глава первая
Вставало Солнце. Лучи его пронизали зеленую поверхность моря и растворились в непрозрачной глубине. Белые барашки беспокойных волн роняли соль на кедровые доски бортов.
Хлопнул полог сооруженной из просмоленной парусины кормовой каюты, и на палубе появился Русий. Три недели, прошедшие со дня смерти Ариадны, сильно изменили его. Он осунулся; лицо, и без того жесткое, напоминало высеченную грубым резцом маску, в которой были гнев, боль, страдание и, может быть, капелька недоумения, обиды на так несправедливо обошедшуюся с ним судьбу. Три недели хандры и болезни, поразившей сильное тело, когда он не мог пошевелить ни ногой, ни рукой, когда он отказывался от пищи и не хотел видеть Солнце. Когда он не поддавался никаким уговорам и жаждал смерти…
Но несколько дней назад Командор бросил опечаленному Гумию, небрежно и негромко, но чтобы слышал Русий:
— Он слабак. Он сломался.
И тогда Русий встал и попросил поесть. Затем, пошатываясь, направился на тренировочный дворик. Несколько дней он провел в яростной борьбе с самим собой, торопясь обрести то, что потерял за предшествующие недели, словно догадываясь, что грядут вихреносные события. Еще вчера он рубился тупыми мечами с гвардейцами. Рубился столь яростно и всерьез, что четверых его противников унесли истекающими кровью, а пятому он ухитрился отрубить руку. Больше драться с ним никто не захотел, гвардейцы лишь отводили глаза, когда, потрясая окровавленным мечом, он вызывал их на поединок. Командор, наблюдавший за этой сценой, насильно увел Русия во Дворец.
— Остынь. Тебе не мешало бы проветриться. Хочешь пожить несколько месяцев у Инкия? Я вызову ракету.
Русий отрицательно покачал головой.
— Нет.
— Может, у Кеельсее?
— Нет. Я поеду на Круглый Остров.
— Пора бы уже забыть о ней, — сказал Командор и тут же пожалел о сказанном.