– А что возвращаться?! Он убил эту тварь, но знал, что его друзья не простят ему этого, и пожелал скрыться.
– Давно это случилось?
– Да с неделю назад, – потягивал пиво Гойко, – а два дня назад на Остров как раз таки вернулись остатки Восьмёрки.
– Знаешь, где сейчас Стипе?
– Чёрт его знает. Я советовал ему сбежать с Острова подальше и податься куда-нибудь на Север в Торговые города, а туда далее на Запад. Но он не захотел покидать Остров. Сказал, что здесь ему живётся вольготно, и не собирается променять здешние леса на холодный влажный воздух Снежгорода.
– И где он на Острове?
– Я не знаю. Он сначала вообще никуда не хотел уезжать. Хотел собрать людей, чтобы перебить оставшихся из Восьмерки. Но никого не нашлось. Из его друзей, готовых на это были только я и Ратмир. Радослав куда-то делся с Острова, а Рысь с тремя братьями Косуличами отправился незадолго до всей этой заварухи сопроводить какого-то купца в Абиситское Королевство. В итоге, он решил, что ему лучше переждать бурю. Я советовал ему уехать на Северо-Восток, в Мхово станище.
– Логово Боровика? Мудро. Там его сложно будет достать. Тот своих не отдаёт.
– Стипе никому не свой. Если они найдут его, то ему конец.
– Если, я не появлюсь раньше. Со мной ещё четыре опытных воина. Мы доплатим тебе и Ратмиру, чтобы ты помог нам избавиться от оставшихся семерых.
– Помогать вам, чтобы вы нашего друзьяка на плаху отправили? – выпучил белки глаз Гойко, наклонившийся совсем близко к лицу своего собеседника, – ты сбрендил видно, Людомир. Ты что думаешь обо мне?
– Думаю, что ты мог бы помочь мне найти человека, который очень сильно мне должен и от которого зависит жизнь моих детей.
– Я тебе сказал, где Стипе можно искать. Можешь ещё объехать другие языческие капища на Севере, если хочешь. В других местах ему не укрыться, слишком людно. Семёрка сразу его найдёт. Большего от меня не требуй.
Гойко встал из-за стола и смачно потянулся, разминая затёкшие спину и плечи. На его еще полчаса назад смеющемся лице не осталось и тени недавней весёлости. Он только что предал одного товарища, чтобы помочь другому, которому был слишком сильно обязан. Его мучила совесть, и он пытался утешить себя тем, что Стипе действительно был должен Людомиру. Но заглушить приступы было тяжело. Но Гойко уже ждали друзья, нашедшие женщин на ночь, в том числе и для него. Тёплое женское тело и умеренная выпивка с шутками друзей были единственным, что могло хоть как-то облегчить сердце ещё одного беглеца из Авиридского княжества.
Людомир вышел из трактира. На улице его встретила ночная свежесть. Воздух был прохладным и чистым, как будто и не было никакого тумана, а безветрие в ночи настраивало на сентиментальный лад даже обитателей Острова, которые бежали сюда от своего прошлого.
Людомир шёл обратно к трактиру, где Калмир со товарищами должен был снять комнату для всех. Людомир опять погрузился в собственные мысли, как на пути к Острову. Он вспоминал, как князь приказал забрать у Стипе его двух сыновей на воспитание на княжеском дворе. Стипе тайно молился языческим богам, и об этом все знали. А главным было то, что он являлся одним из лидером северных авиридских кланов, которые пользуясь своей залесской недоступностью тоже исповедовали язычество, а не веру в Великую Мать, как повелел князь. А тот боялся восстания язычников, которое в любую минуту мог поднять неистовый и непокорный Стипе. Князь решил применить уже опробованную тактику – взять на воспитание к себе сыновей своего крупного феодала, пиши в заложники. Людомиру же не нравилось, что князь достигает своих целей при помощи детей врагов, и предупредил Стипе об этом.
Обычно Людомир помогал при помощи клинка, но тут очень кстати пришлось слово. Стипе, обожавший своих детишек тут же отправил их в вольные торговые города на Севере, где детей не достал бы князь, к своему свояку, честному и благородному мужу. Стипе был бесконечно благодарен Людомиру. Он клялся, что всегда придёт на помощь Людомиру, и жизнь отдаст, если потребуется защитить его детей. Людомир же ничего не отвечал. Хотя за своих детей он уже начинал беспокоиться, опасаясь, что князь узнает, кто проговорился про его планы на потомство Стипе.
Из глубоко засевших внутри мыслей Людомира вывел грубый мужской крик, как будто ревел раненый зверь. Людомир обернулся и увидел на улице рядом с одним трактиром Алехно, тщетно пытавшегося отбиться от нескольких низеньких человечков, сплошь покрытых волосами. Они напрыгивали на него и били во все места, пытаясь пробить спрятанную под кожаную куртку кольчугу. С перекосившимся от боли лицом Алехно сбрасывал этих гномовидных существ, и даже сумел в итоге отделаться от них всех. Но богатырь был в плохом состоянии. Со второго взгляда оказалось, что из правой ноги Алехно торчит стрела, а из левой аж целых две. Из груди и живота тонкими струйками текла кровь. Алехно дрался уже в агонии: движения его были резки и судорожны, а глаза полны первобытного животного страха. На место раненых и убитых Алехно человечков прибежали другие, и они вновь предприняли попытку штурма гиганта, но тот, умело размахивая своей булавой, не подпускал человечков к себе, заодно калеча подкрепление.