– Куда ты? – бросил Людомир уходящему по лестнице Калмиру, —Нам надо ещё Стипе найти.
– Это тебе надо. В пекло вас всех, – лишь донеслось в ответ.
Больше Людомир не видел Калмира, который ускакал в неизвестном направлении, хоть Людомир и догадывался, за чем и за кем отправился старый воин.
****
Людомир отнес девушку к Травяному, на удачу бедняжки, обитавшем неподалеку от Оленьего Городка. Воин был спокоен: с девушкой всё будет хорошо. Её жизни больше ничего не грозило, а раны заживут так, что она будет красивее прежнего.
Боль от сломанной табуретки тоже начинала утихать. Всё-таки Травяной умел вторить чудеса. А пока надо было найти Белесу. Тот потерялся во мраке ночи, которая уже заканчивалась, и, как думал Людомир, должен был уснуть в какой-нибудь подворотне. Людомир не верил, что Белеса мирно спит на постоялом дворе, в котором они остановились этой ночью. И был прав. Никого там не обнаружив, он собрал вещи и поехал на коне осматривать поселение. Людомир нашёл коня Белесы в стойле постоялого двора, поэтому почти был уверен, что тот никуда не ускакал. Хотя некоторые пропащие на Острове по пьяни любили на свою беду ускакать ночью в лес на чужом позаимствованном жеребце.
Поиски долгое время были напрасными. Нигде не слышался надломанный голос Белесы, и нигде не было видно его светловолосой головы с обезображенным лицом. Людомир ехал по Городку и на одной из улиц засмотрелся на проходящую мимо девушку. Южная маленькая красавица, непонятно каким образом оказавшаяся в лесах Острова. На удивление для этого места она невинно улыбалась и смущённо отводила глаза от Людомира, который мягким взором продолжал любоваться девушкой. Она напоминала ему первую жену, мать его дочери.
– Вот ты где, язычник, – внезапно прервал Людомира пьянющим голосом Белеса, – я уже вас всех обыскался. Где Вы были? А? – Белеса шатался. Было видно, что он снова переборщил со хмелем.
– Поехали. Остались только мы с тобой, – отрезал Людомир.
****
– Людомир, куда мы несёмся? – тяжело стонал похмельный Белеса, которому каждый скачок на лошади доставлял мучительные страдания.
– Белеса, ты ведь даже не старик, как Калмир. А с утра болеешь, будто у тебя уже внуки есть, – со злобной насмешкой в голосе отвечал Людомир, которого раздражало, что его единственный оставшийся спутник был в данный момент скорее обузой, чем помощником.
– Знал бы ты, сколько раз я получал по голове всякими тяжёлыми штуками, не смеялся бы надо мной, – тихо, почти шёпотом говорил Белеса.
– Что я всегда знал, так это то, что воин ты так себе. Ни один хороший боец не даст себя лишний раз ударить по голове. И сейчас я задаю себе каждый миг лишь один вопрос: как ты мне поможешь отбиться от Восьмёрки в случае чего? Правильно никак. Теперь, после того, как нас не четверо, а двое, мы не можем позволить себе вступить с ними в бой.
Людомир ехал и думал, доскачут ли они до Стипе быстрее, чем семеро из Восьмёрки. Травяной не только взял себе на лечение девушку, он ещё и рассказал о беглеце. Дух указал, что Стипе прятался в одном из отдалённых капищ, которое довольно сложно найти, но Людомир знал, где оно располагается. Знала скорее всего и Восьмёрка. Либо узнает, как до туда добраться. Размышлял Людомир и о том, почему Белеса до сих пор не послал всё к чертям и не ускакал гулять по всему Острову. Если Калмира сдерживала старая добропорядочность, Армора – религиозный фанатизм, а Алехно – тупость, то Белеса вёл себя, как будто родился на Острове. Всё это было загадкой для Людомира, но он не хотел утруждать себя правдой, опасаясь, что Белеса действительно может сорваться, и тогда язычник остался бы один без всякой помощи на опасных тропах Острова.
– Людомир, завязывай читать мне морали. Похмелье от этого не пройдёт. Пару часов и три кружечки пива и я буду огурцом. Даже и не скажешь, что всю ночь пил, – говорил Белеса с полуприкрытыми глазами.
Людомир швырнул Белесе круглую объёмную флягу, которая была наполнена знаменитым сидором из Оленьего Городка. Он освежал, был сладким, и при этом у него совсем не было хмельной горечи. С каждым глотком Белеса преображался: стал крепче сидеть в седле, уходила лёгкая дрожь в руках, и появилась улыбка на лице. Всадники помчались быстрее.
Лес заливался золотым солнечным светом, который играл всеми оттенками жёлтого цвета на столбах молодых сосен, опушённых мягкой хвоей. Деревья своими широкими кронами безуспешно пытались дотянуться до бесконечно далекого ясного голубого неба. Дорогу, по которой скакали воины, окаймляли лохматые кусты, на которых яркими каплями светились цветы и ягоды. Встречные потоки прохладного воздуха развевали волосы всадников. Природа, проснувшаяся во всей своей красе в это утро, как будто хотела принять воинов в свои объятья