– Когда запоют зарянки.
****
Солнце уже село, и туман стал бледнеть, становясь прозрачным прежде чем окончательно почернеть в вечерней мгле. Холод от реки начал заползать под кольчуги и кожаные доспехи остывших после быстрой езды всадников, которые ёжилилсь, били себя по плечам, тёрли ладони, не замечая в попытках согреться красивых высоких птичьих голосков.
– Людомир, – начал Армор – какого Лешего мы ждём? Ты говорил, что будет паром, но здесь не видно ни зги
– Парома и ждём. Посмотри, как вода волнуется. И туман расходиться потихоньку.
До ног лошадей, тревожно устремивших свои морды на другой невидимый берег, шли по воде большие кольца.
– Что это? – тихим голом спросил Алехно.
В ответ лишь приближалось слабое, но настойчивое гудение, и усиливавшиеся круги на водной глади. Спустя несколько минут сквозь туман показались кроны плакучих ив, чьи локоны, спадавшие почти до земли, грустно приглашали воинов на паром. Постепенно начали вырисовываться стволы деревьев и кустарники, опоясывающие корневища. Дружинник сидели на лошадях, раскрыв рот. На них двигался кусок земли.
– Это и есть Остров? – бросив испуганный взгляд, спросил Белеса.
– Нет, это паром до Острова. Сам Остров гораздо больше.
Земля всё приближалась к всадникам, которые начали различать высокую крепкую фигуру в балахоне и капюшоне, одиноко стоявшую на приближающемся участке суши. Мужчина опустил лицо, не давая его рассмотреть дружинникам, пытавшимся разглядеть незнакомца.
Доплыв почти до всадников, Паром остановился, и Людомир направил своего коня на судно.
– Здравствуй, друг, – крикнул он мужчине в балахоне, который в ответ лишь нечленораздельно проскрежетал что-то своими выпиравшими из под капюшона длинными клыками.
На приплывший островок взобрались и оставшиеся всадники. Калмир, ехавший впереди, приблизился вплотную к неизвестному, пытаясь увидеть его лицо. Вдруг, тот резко поднял свою голову. К испугу сразу подавшихся назад всадников на них уставилась пёсья голова с длинной мордой.
Действуя на инстинктах, благочестивый Армор выхватил меч, остальные ухватились за рукоятки своего оружия. А Людомир, отъехавший немного вперёд, уже слез с коня, и спокойно, присев на корточки, ел растущую под ногами морошку.
Кинокефал стоял, не обращая внимания на дружинников, которые опасались приблизиться к чудовищу и проехать вглубь парома.
– Ну что вы как дети малые? Простого паромщика испугались? Боитесь безоружного мужа? Он вас не загрызёт – усмехнулся Людомир.
Паромщик тем временем подошёл к большой иве, чьи опущенные ветви достигали земли, и сильно потянул за одну из веток, от чего массивное дерево всем стволом очень сильно наклонилось к удивлению дружинников, не ожидавших такой силы от кинокефала. Паром едва дернулся и начал движение назад.
– Он не опасен. Мы будем через полчаса. Можете немного отдохнуть, – будто бы командовал Людомир.
– Большой ли паром? —спросил Калмир у проводника.
– Не очень большой. Пойдёшь осматривать его, будь осторожен. Тут много отверстий. Если провалишься, то вытащить тебя будет сложно. Паром может тебя накрыть, а земля пустила корни глубоко под воду. Ты в них просто-напросто запутаешься.
Гигант Алехно, пока Калмир узнавал про паром у Людомира, расстелил свой плотный войлочный плащ на земле и улёгся на него, засунув под голову дорожную суму. Белеса и Армор уселись на своих плащах друг напротив друга, изредка бросая косые взгляды на Людомира, уплетавшего одну за другой морошку как ребёнок.
– Армор, а зачем ты поехал на Остров? Меня прямо-таки гложет этот вопрос. Тебя ведь князь не отправлял. Ты сам сюда захотел поехать, а ведь живыми мы с Острова можем не вернуться? Из-за серебра? Не думаю, ты богатый жук, – начал беседу Белеса, рисовавший бессмысленные узоры веточкой на рыхлой земле.
– Я уже это сказал и князю. Побывав на Острове и узнав, как него добраться, кто и в каком количестве здесь живёт, – перешёл на шёпот Армор, чьё взволнованное лицо, стало ещё более ожесточённым, – мы могли бы накрыть целую свору язычников сразу и привести их к вере в Великую Мать.
– На разведку стало быть поехал?
– Как бы да.
– А погибнуть не боишься? Леший какой-нибудь заберёт твою душу.
– Моя душа воссоединиться с Великой Матерью, а не с каким-то лешим, – сквозь зубы прошипел Армор, – по Её воле готов и жизнь отдать.
– Никогда не понимал Вас фанатиков, – спокойно продолжал Белеса, – Вот у тебя есть и жена красивая, хоть она и выглядит дико запуганной от побоев, и дети. И деньгой тебя князь щедро жалует, хотя ты почти всё отдаешь Церкви, а едешь рисковать за тридевять земель ради того, чтобы вернуть беглого убийцу пьянчуги и блядуна попа.