— Да, все считают, что здесь рай на земле, полно еды, всяких вкусностей и кайфа, ребята здесь свободные и сытые, и в школу ходить не надо. Ребята приходят сюда каждый день, думая, что у нас что-то вроде отеля класса люкс. Но это не так.
— Мы вовсе не собираемся сюда переезжать, — отрезает Маргрет. — Просто хотим уйти домой.
— Стина, открой дверь.
На девчоночье имя откликается парень в зеркальных очках, достает связку ключей и открывает.
Парень рассматривает украденный велосипед, говорит, что даст за него немного. Протягивает Маргрет руку в татуировках, она берет ее в свою, смотрит в эти ясные глаза.
— Меня зовут Храфн, и никто не называет меня Крумми.
Она отвечает почти без раздумий, здесь она не Маргрет, не маленькая послушная Маргрет.
— Меня зовут Мара, — представляется она. — А это моя подруга Эмбла.
— Мара, как ночного демона? И ты сущий кошмар?
— Иногда, — признается она, посмотрев на Сьонни, тот бросает на нее злой взгляд, держась рукой за рот.
— Пойдем, — приглашает Храфн, — покажу вам место. Наш дворец. Детский дворец, — смеется он.
Она следует за ним, а Эмбла за ней c недоверчивым видом. Они проходят через весь магазин, в каждой витрине устроен маленький домик. На полу лежат матрасы, окруженные полками и сложенной мебелью; натянутые сверху покрывала и ковры обеспечивают жителям покой. Место напоминает Маргрет лагеря беженцев, которые она видела в репортажах из других стран, пока еще приходили новости из-за границы. Только никаких бородатых мужчин, никаких худых женщин с маленькими детьми на руках. Здесь одни ребята, младшим лет десять, старшим — шестнадцать-семнадцать; сгрудились на мягкой мебели, играют и болтают. На одном кресле девочка с щенком на руках; никого красивее Маргрет в жизни не видела: длинные, почти белые волосы, большие миндалевидные глаза. Наверное, ровесница, как и ей, уже тринадцать. Девочка смотрит на них безучастно, на ней кожаная куртка и ошейник, в ушах большие кольца; сидит в компании мальчишек постарше. На полу перед ней маленький мальчик со светлыми вьющимися волосами, играет в компьютерную игру.
Храфн ходит как король по своему королевству, это Бенни, там Арндис, Йои, Толстячок, Вилли; они запомнили почти все имена. Йоханна — так зовут девочку с белыми волосами.
Они следуют за ним и попадают в темное пространство, заполненное большими овальными формами и странным химическим запахом. Здесь мы храним надувные замки, поясняет он, и они узнают зал, в котором в детстве отмечали дни рождения, где полиэтиленовая скатерть была вечно липкой от газировки и сахарной ваты и детские голоса эхом разносились под ритмы техно. Теперь здесь полная тишина, которую нарушает лишь шум насосов, вдувающих воздух в замки, на полу разбросаны бутылки и банки из-под пива, использованные презервативы.
Другие магазины разгромлены; пол магазина игрушек усыпан кубиками, мячами и обезглавленными куклами; рыбки в зоомагазине спят вечным сном брюхом кверху в вонючей коричневой воде.
У двери продуктового магазина раздается тихий, но грозный рык, Храфн осторожно открывает двери и ласково разговаривает с собаками, которые его узнают, виляют хвостами, с интересом принюхиваются к девочкам. Эмбла засовывает руки под мышки, она боится собак. Храфн приветствует парней, сторожащих еще не распроданные богатства; морозилки работают, и на полках что-то есть. Шоколад, однако, закончился, овощной холодильник пуст.
Он кладет несколько вещей в корзину, смотрит на Маргрет.
— У вас есть морозилка?
Она кивает. Давно уже не видела так много еды. Они получают большую пачку риса, кокосовую стружку, пшеничную муку, консервированные персики, свеклу и пасту, несколько банок сардин, сливочное масло и полный пакет замороженной кровяной и ливерной колбасы.
— Это никто не берет, — Храфн морщится, затем, помедлив, кладет им на самый низ замороженного цыпленка, немецкую суповую курицу.
— Подойдет? — спрашивает он.
Конечно. Затем Эмбла спрашивает, есть ли женские прокладки. Вопрос приводит Храфна в замешательство, забавно видеть этого самоуверенного парня таким растерянным, и подружки смеются, впервые за долгое время, и он смеется вместе с ними, выписывая в воздухе какие-то знаки, это вон там сзади, берите сколько хотите.
Они вешают два пакета на руль велосипеда Эмблы, Маргрет садится на багажник с третьим в обнимку, и они трогаются с места, красные от волнения и радости. На подъеме с парковки Эмбла буксует, и Маргрет криками подгоняет ее, оборачивается и машет Храфну и мальчикам, которые стоят на улице и курят сигареты, заложив руки в карманы. Храфн как бы непроизвольно поднимает руку, и она тотчас замолкает; меня зовут Мара, думает она, мне двенадцать лет, я воровка, я влюблена.