Как Анька ругалась! Это было шедевром. Без единого матерного слова она высказала очень много оригинальных мыслей о дороге, особо крупных кочках и ямах . Особенно досталось тем двум ручьям, что встретились нам по пути.
Я хохотал от души.
- Ну как можно было найти что-то общее между лесным ручьём с крутыми илистыми берегами и характером её бабушки?
Машина стояла на берегу озерца.
Действительно крохотного - размером, от силы - гектара два. И почти идеально круглого - маленькой родниковой ламбы.
- Не выходи из машины, - попросил я.
- А в кустики? - возмутилась Аня.
- Десять минут не лопнешь? - спросил я.
- Десять - нет, - заверила Анька, - но скажи, а зачем нам было нужно выезжать в такую рань? В пять утра?
- Потому что солнце встало в 3.04. А для нас было очень важно время появления здесь и именно сегодня.
Теперь Анька высказала ряд очень оригинальных мыслей о дороге, озерце и моём предложении.
- Если хочешь воевать и побеждать, никогда не воюй с женщинами, как сказал однажды один король, - ответил я, улыбнувшись.
- Какой король? - поинтересовалась Анька.
- Фридрих Великий, Friedrich der Gro;e, король Пруссии.
- И ты его слушаешь? - Анька усмехнулась.
- Его? Конечно, нет. Наоборот, я часто с ним спорил. А не слушался я вообще никого и никогда, но я люблю слушать умные мысли. Ты всё поймёшь, - сказал я, - через десять минут.
- Я никогда не могу понять, когда ты говоришь правду, а когда - шутишь, - вздохнула Аня.
- Способы оценки чего-либо не должны быть сложны, - посоветовал я, - поэтому всегда знай, что я говорю только правду.
И вышел из машины.
До озера мне надо было сделать всего один шаг. И, присев, я положил ладони на воду.
Ладони кольнуло, а по воде от меня побежала крохотная волна - как от брошенного в воду камешка. Только вот эта крохотная волна и не думала затихать. Оставаясь такой же едва заметной, она оставляла за собой абсолютно ровное водное поле - озеро как будто покрывалось толстым слоем идеально гладкого и хрустально прозрачного льда.
И над этим льдом очень быстро появился туман. И он густел на глазах, этот туман. Но этого было ещё недостаточно - у меня опять кольнуло ладони - и у тумана появился едва заметный зеленоватый оттенок.
А вот теперь надо было действовать очень быстро.
Ручку двери машины я нашёл на ощупь.
Как только захлопнулась дверь, я тут же дал команду Аньке: газу! Вперёд, быстро! И только вперёд! Курс не менять!
И Анька тут же ударила по газам.
И никаких вопросов, криков или истерик.
Джип взревел и прыгнул вперёд.
Это напоминало езду по стиральной доске.
Я бросил взгляд на спидометр.
- Скорость строго шестьдесят!
Анька тут же сбавила скорость.
И вот только тут её, наконец, проняло: А!! - взвизгнула она. Но не от страха - это был крик восторга.
- А вот визжать не надо, - самым меланхоличным голосом, на который только был способен, сказал я. Машина весит больше двух тонн, под нами - метров тридцать озёрной воды, вот испугается озеро твоего визга и сделаем буль. А холодную воду я не люблю, не Канары тут у нас, чтоб я купался...
- ..... !!! - с восторгом воскликнула Анька в ответ.
Я бросил взгляд на спидометр, а потом на свои часы и скомандовал: Сейчас выскочим из тумана. Окажемся на песчаном пляже. Сразу жми по тормозам! Руль не сворачивать - держать только прямо! Время - менее пятнадцати секунд.
И я стал вслух отсчитывать: И - раз, и - два..
Из тумана на песчаный пляж мы выскочили при счете семь.
Песчаный пляж - мелкого меловой белизны песка. И гранитная скала метрах в тринадцати от машины.
Я открыл дверь и радостно заявил: А вот мы и приехали!
....! - с восторгом воскликнула Анька и спрыгнула на песок.
И первым делом Анька отправилась к воде - опустила в воду руки.
- Какая теплая! - воскликнула она, - тут глубоко?
- С пляжа сразу - три ступени в граните, потом - глубина почти тридцать метров.
Ей потребовалось три секунды, чтоб избавиться от тех двух деталей туалета, что составляли весь её наряд, а на третьей секунде она уже прыжком входила в воду.
Плавала Анька великолепно.
Я же стоял на берегу, в ожидании одного неизбежного вопроса.
И он последовал:
- А почему вода солёная? - удивлённо воскликнул этот вынырнувший дельфинчик.
- А почему тебя не удивляет, что она тёплая? - в ответ спросил я. Вернее, солоноватая. Ты только от берега далеко не отплывай, - посоветовал я, - не более двадцати метров. Вот там вода привычная - холодная и пресная.