— Не обращает...
— Да как же он может? На такую бабу!..
Марья Искусница, забыв на миг горести, засмеялась обольстительно:
— А ты, Иван, хоть и дурак, а хитер, хитер! Садись-ка лучше столоваться.
С этими словами Марья накинула на стол скатерть-самобранку и принялась дружка своего нового поить да потчевать.
За вкусным обедом, да игривой беседою, преисполненный самых соблазнительных надежд, Иван и не заметил, как настало ему время мчаться на условленную встречу с богатырями.
Глава третья, в которой Иван знакомится с невеселой историей своего нового друга
Как на крыльях прилетел Иван в кабак.
— Друзья! — вскричал он, усаживаясь за уставленный снедью дубовый стол. — Поистине сегодня счастливейший день! Сегодня я приобрел не только трех прекрасных друзей, но и возлюбленную! Знали бы вы как она хороша! Как... как...
— Эх Ваня, — остановил его Илья Муромец, кладя тяжелую ладонь ему на плечо. — Счастье твое просто смешно. — С этими словами свободной рукой он поднял с пола трехведерную зеленую бутыль и водрузил ее на стол. — Хотел бы я знать, что бы ты сказал, если бы я рассказал тебе одну любовную историю.
— Случившуюся с тобой?
— Или с одним из моих друзей, не все ли равно?
Алеша и Добрыня многозначительно переглянулись.
— Расскажи, Илья Муромец, расскажи, — запросил Иван.
— Выпьем, это будет лучше, — попытался сменить тему Илья.
— А ты пей и рассказывай.
— Это действительно вполне совместимо, — заметил Илья, наполняя кружки богатырям и Ивану.
Как из под земли перед столом вырос благообразный седоватый старец с гуслями на ремне.
— Ой вы, гой еси, добры молодцы! — приветствовал он сидящих и протянул откуда ни возьмись взявшуюся в его руке пустую кружку, раза в три большую объемом, чем у богатырей, — не споможите ль народному сказителю в созидании вдохновения? — спросил он явно риторически.
— Да ты присаживайся к нам, Боян, чего уж, — предложил Добрыня приветливо.
Боян погладил ладонью свою белую окладистую бороду, якобы размышляя, принять ли приглашение, затем ответил с достоинством:
— Что ж, не грех с героями былинными чарку распить. — И опустился на скамью рядом с Алешей.
Тот вскочил и церемонно обратился к Ивану:
— Знакомься, Ваня, это Боян. Поэт.
Затем повернулся к старцу:
— Боян, это Иван. Дурак.
— Знаю, знаю, — закивал старец, — дуракам на Руси завсегда почет. Много я о тебе преданий слышал, Ваня. А вот ликом ты каков, еще не видывал.
«Интересно, чего это он обо мне слышать мог?» — удивился Иван, но промолчал, решив однако порасспросить еще.
А Боян продолжил:
— Что ж, друзья мои, за удаль молодецкую! — Он опрокинул кружку, затем смачно крякнул и занюхал выпитое грязным рукавом кафтана.
Богатыри последовали его примеру. Иван осушил свою кружку залпом, и почувствовал, что его глаза вылезли на лоб. Алеша галантно подал ему крынку с огуречным рассолом:
— Запей, Ванюша. Царская водка — напиток богатырский, не сразу по нутру бывает. Не печалься, привыкнешь вскорости.
Иван осушил крынку и лишь после этого сумел с хрипом выдохнуть.
Боян, черпая большой расписной деревянной ложкой черную икру и намазывая ее на печеные плоды хлебного дерева, вновь обратился к Илье:
— Мне показалось, своим появлением я, богатырь, перебил тебя.
— Да, да, Илья, — обрадовался Иван, к которому дар речи уже вернулся, — ты начал любовную историю...
— Вы непременно этого хотите? — обвел Илья присутствующих тяжелым взглядом. Те закивали, набивая рты яствами.
— Хорошо, пусть будет по-вашему... Один из моих друзей, некий богатырь, родом, как и я, из села Карачарова, что недалече от славного города Мурома...
— Брось жеманиться, Илюша, — перебил его Баян, — в селе-то Карачарове только один богатырь и был.
Илья Муромец густо покраснел.
— Что ж, ладно, будь по вашему, — сказал он замогильным голосом. — Резанем правду-матку... Так вот. Родился я в селе Карачарове, что под Муромом, отец мой, батюшка, был крестьянином. И сидел я сиднем целых тридцать лет...
— А чего? — удивился Иван.
— Детский паралич, — шепотом пояснил Алеша.
Тем временем Боян, не дожидаясь приглашения, хряпнул еще кружку, утер губы ладонью и вмешался:
— Ну, эту-то историю любой дурак знает. Разве что кроме этого, — он покосился на Ивана. — И как тебя калики перехожие вылечили, и как ты Святогора-богатыря в гроб загнал. И как жену твою Калин-царь извел. А вот про любовную интрижку, — он скабрезно хихикнул, — про это мы еще не слыхивали. Ближе к телу, Илюша!
Илья ударил кулаком по столу так, что огурцы и апельсины запрыгали по нему, как мячики.