— В детстве все кажется большим и значительным, — сказала мне подруга. — Попав в Хадо, я словно окунулась в прошлое, и жизнь с отцом в воспоминаниях представлялась мне прекраснее, чем была на самом деле. Но потом мы с тобой столько всего повидали за пределами Чеджудо. Я люблю красоту Бабушки Сольмундэ и бесконечность моря, но город Чеджу мне теперь кажется маленьким и безобразным. Я скучаю по Хадо и по нырянию. Скучаю по поездкам в другие страны. А больше всего я скучаю по тебе.
— Я тоже по тебе скучаю, но мы ведь теперь замужем, и деваться некуда.
Ми Чжа выдохнула через сжатые зубы.
— Я хэнё, а не какая-нибудь конфуцианская жена. А моему супругу и его родителям чужд здешний образ жизни. По их мнению, дочь должна слушаться отца, жена — мужа, а вдова — сына.
Я постаралась свести все к шутке:
— Какая хэнё на такое согласится? И вообще, я думала, что конфуцианство — это когда мужчины сидят под деревом на площади и целый день размышляют об отвлеченных материях.
Ми Чжа даже не улыбнулась в ответ на мою реплику. Скорее уж на лице у нее отразилось беспокойство. Не успела я продолжить, как во двор вошел мой муж. Ми Чжа мило улыбнулась и прошептала мне, почти не разжимая губ:
— В браке мы хотя бы повысили свой статус: наши мужья умеют читать и считать.
Пока Чжун Бу приводил себя в порядок, мы с подругой вышли к дороге встречать ее мужа. Наконец во тьме замелькал свет фар. Подъехав к нам, Сан Мун остановил отцовскую машину и вышел. Как и в день нашей первой встречи, он был в куртке, а не в костюме. Мы с Ми Чжа поклонились в знак уважения.
— Где твоя городская одежда? — резко бросил он жене.
— Я не хотела ее испачкать, — ответила Ми Чжа еле слышным шепотом.
Я могла бы обидеться на реплику Сан Муна, но меня больше встревожило, насколько приниженно стала вести себя Ми Чжа.
Я сделала шаг вперед и снова поклонилась.
— Мой муж с нетерпением ждет встречи с вами.
Сан Мун покосился на Ми Чжа, которая замерла в неподвижности. Я вдруг поняла, что она его боится.
— Я тоже рад с ним познакомиться, — сказал он наконец. — Ну что, идем?
Когда мы дошли до дома и Сан Мун, разувшись, вошел внутрь, он, похоже, повеселел. А вот за обедом ситуация опять изменилась к худшему. Ох уж эти мужчины: вечно им хочется одержать верх в споре о делах, на которые они никак не могут повлиять.
— Японцы всегда будут у власти, — заявил Сан Мун. — Зачем сопротивляться им?
— Корейцы, особенно тут, на Чеджудо, испокон веку сопротивлялись захватчикам, — возразил Чжун Бу. — Рано или поздно мы восстанем и прогоним японцев.
— Когда? Как? Они слишком сильны!
— Может, и сильны, но сейчас они воюют сразу на многих фронтах, — отозвался Чжун Бу. — Теперь в войну, вступил и американцы, так что японцы наверняка потеряют территории. И когда оккупанты начнут отступать, мы будем готовы.
— Готовы? К чему готовы? — мгновенно взвился Сан Мун. — Японцы просто сгонят в армию всех мужчин, независимо от возраста, уровня образования, наличия жены и детей, лояльности властям.
Это прозвучало вполне убедительно. Моих братьев так и увели. Мы до сих пор не представляли, где они и увидимся ли мы когда-нибудь.
— И вот еще о чем подумайте, друг мой, — продолжил Сан Мун. — Что случится с людьми вроде вас, когда японцы победят? А они наверняка победят!
— Вроде меня? Что это значит?
— Вы учитесь за границей. Набрались иностранных идей. Похоже, вы зачинщик протестов, а может, еще и коммунист?
Мой муж засмеялся и хохотал долго и от всей души.
— Сейчас вы смеетесь, — проворчал Сан Мун, — но когда японцы победят…
— Если они победят…
— Они убьют предателей и тех, кто выступает с предательскими заявлениями. Будьте осторожнее, друг мой, — предупредил Сан Мун. — Вы не знаете, кто вас может слушать.
Ми Чжа сжала мне руку, чтобы успокоить, но слова ее мужа поселили во мне неуверенность.
Наступило четырнадцатое сентября, и Чжун Бу пора было возвращаться в Японию на завершающий год обучения. Наша последняя ночь была наполнена поцелуями и нежными словами. На следующее утро, когда муж сел в маленькую моторную лодку, которая должна была отвезти его в порт, я, к собственному удивлению, заплакала. Поначалу меня разочаровала кандидатура жениха, которого мне выбрали, но всего за четыре недели брака я успела полюбить Чжун Бу. Тут мне повезло — как предсказывали бабушка и Ми Чжа еще до свадьбы, — потому что далеко не все молодые жены питают теплые чувства к мужчинам, с которыми приходится спать. Я знала, что буду скучать по Чжун Бу, и уже начала беспокоиться из-за того, что кругом бушует война, а он окажется так далеко.