31-го декабря, урядникъ Томскій, посланный много съ тремя казаками на р. Рюточу на охоту за оленями, прислалъ съ казакомъ Монаковымъ 2 пуда мяса этого звѣря и съ извѣстіемъ, что убили одного оленя, а другого ранили и теперь за нимъ пошли на поиски. Итакъ, мы будемъ имѣть на время свѣжее мясо. Принятыя мною мѣры для закупки свѣжей рыби были тоже умѣстны, и команда уже съ 28-го декабря получаетъ супъ изъ свѣжей рыбы. Дастъ Богъ цынга ослабѣетъ; она начала очень безпокоить меня — 20 человѣкъ уже подвержены ей, нѣкоторые не могутъ уже ходить. Помѣщеніе людей очень хорошо, слѣд. пища единственно имѣетъ вліяніе на тѣхъ, которые почти ежегодно были больными цынгою въ Камчаткѣ. Вечеромъ мы торжественно встрѣчали новый годъ; площадка наша была усажена елками и иллюминована бумажными фонарями. Команда была собрана въ казармѣ 1-го капральства, освѣщенной множествомъ свѣчей. Посреди комнаты приготовлено было вино и закуска. Въ 12 часовъ всѣ вышли на площадку, и когда я провозгласилъ тостъ на благополучіе новаго года, съ башни раздался выстрѣлъ изъ фальконета, ему отвѣчали съ нижней баттареи и фалконетъ снова загремѣлъ. Команда запѣла «Боже Царя храни», потомъ возвратились въ казарму, и празднество длилось до глубокой ночи.
1-го января 1854-го года. — Вотъ уже три мѣсяца, какъ мы поселились на Сахалинѣ. Бросимъ общій взглядъ на наше настоящее положеніе и на отношенія наши къ японцамъ и аинамъ.
Японцы, убѣдившись, что я сердитъ на нихъ, пытаются всѣми мѣрами помириться съ нами. Они даже показываютъ теперь особенное уваженіе къ аину Хойро, котораго онъ совершенно не заслуживаетъ. Давно уже они зазывали къ себѣ казака Дьячкова, который, имѣя большую способность къ изученію аинскаго языка, уже объясняется на немъ довольно порядочно. Я позволилъ Дьячкову ходить къ нимъ, давъ ему наставленіе, какъ объяснять имъ цѣль прихода нашего и нашихъ дѣйствій. Онъ былъ два раза у нихъ, и трое старшихъ японцевъ пригласили его въ отдѣльную комнату и много разспрашивали о томъ, зачѣмъ русскіе пришли, много ли еще придетъ, пріѣдутъ ли жены, за что я сержусь на нихъ, потомъ спрашивали, велика ли земля наша. Дьячковъ объяснилъ имъ, что русскіе пришли на Сахалинъ не для того, чтобы завоевывать его, что русская земля такъ велика, что есть много пустыхъ, хорошихъ мѣстъ; что рыбы намъ не надо и что, наконецъ, императоръ русскій послалъ насъ сюда затѣмъ, чтобы не пускать иностранцевъ поселяться между нами и японцами, что объ этомъ будетъ писано японскому императору. Кораблей же нашихъ придетъ четыре и на нихъ много солдатъ; жены пріѣдутъ къ своимъ мужьямъ, которые теперь здѣсь находятся, но что на зиму корабли уйдутъ и что русскихъ опять немного останется. На вопросъ ихъ, за что я на нихъ сержусь, онъ сказалъ, что аины говорили мнѣ, что японцы запрещаютъ имъ продавать намъ что-нибудь и вмѣстѣ подговариваютъ ихъ быть недружными съ нами, грозя имъ, что лѣтомъ ихъ убьютъ. Японцы на это отвѣчали, будто они знаютъ, что аины разсказываютъ русскимъ, что японцы хотятъ убить ихъ, въ то время, когда они спятъ, но что они и имъ то же разсказываютъ, будто русскіе то же хотятъ сдѣлать. Просили, чтобы я не вѣрилъ аинамъ, говоря, что мы ихъ балуемъ и платимъ слишкомъ дорого за собакъ и рыбу; что на товаръ (1 кус. добы), за который мы покупаемъ одну собаку, можно купить цѣлую нарту собакъ, т.-е. не менѣе 5; что когда мы лучше узнаемъ аиновъ, то увидимъ, какъ они любятъ обманывать. Увѣряли Дьячкова, что они хотятъ дружно жить съ русскими и мѣняться съ ними тѣми вещами, которыя обоюдно нужны, но что весною, когда пріѣдетъ офицеръ ихъ, то все будетъ зависѣть отъ него; но они всѣ желаютъ, чтобы императоръ ихъ прочелъ письмо нашего императора и остался бы друженъ съ русскими, потому что русскіе очень добры; они это знаютъ изъ того, какъ русскіе принимали японцевъ въ Камчаткѣ, съ разбитаго судна. По ихъ словамъ, японцы эти живутъ теперь въ Итурупѣ. Прощаясь съ нимъ, они приглашали его чаще ходить къ нимъ, чтобы учить ихъ по-русски, а они его будутъ учить по-аински и вмѣстѣ съ тѣмъ сказали, что пріѣдутъ ко мнѣ объясниться насчетъ аиновъ. Дѣйствительно, на другой день Маруя-Яма и Яма-Мадо пришли, въ сопровожденіи японца, несшаго рыбу и рисовые аладьи. Я ихъ ласково принялъ показалъ видъ, что вѣрю ихъ словамъ. Я вычиталъ имъ изъ сочиненія Головнина нѣсколько словъ и именъ японскихъ, также изъ словаря, составленнаго японцами, жившими въ Камчаткѣ. Они охотно поправляли слова, невѣрно написанныя. Я объяснилъ имъ, что русскіе, которые здѣсь живутъ, есть солдаты (доссино), а они мнѣ сказали, что они — изъ матросовъ.