— Вы что тут делаете? — спросила Кумба.
— Охотились близко-близко, увидели Барамбу, никак выручить не можем.
Усмехнулась Кумба. Взяла сандалию, за свой передник заткнула, говорит:
— Пошли!
— Ну, пошли! — говорит Самба Бимбири Барамба. А сам идёт, на жену оглядывается. Вот она какая, Кумба: сандалию, под которой он, сильнейший в мире, барахтался, запросто несёт.
Ну хорошо. Самба и Кумба пошли. А что с его приятелями сталось? С Самбой Курланкаана и Самбой Дунгуонооту? Да ничего с ними не произошло. Они ведь пошли на охоту, ну и пускай охотятся. Мы вместе с Барамбой пойдем. Посмотрим, что было, когда он с женой своей Кумбой в деревню к её отцу вернулся.
А было вот что: сварилась похлёбка. Позвали Самбу, сильнейшего в мире Самбу Бимбири Барамбу, к угощению. Большой горшок стоит возле отца Кумбы, её братья сидят. А Самба Бимбири Барамба с этого боку подойдет — не достанет, с другого — до края не дотянется: высока посуда. Велика.
Увидел тесть, пожалел зятя. Поднял, посадил на колено.
Ухватился Самба Бимбири Барамба за ложку, но она перетянула сильнейшего в мире, и он свалился прямо в посудину, прямо в глиняный горшок, прямо в похлёбку.
Старший брат Кумбы, Гаммади, его и не заметил, вместе с куском мяса в рот отправил.
Барамба полетел к нему в желудок.
Второй брат, Деело, спрашивает:
— Где же наш гость Самба Бимбири Барамба? Ведь только что похлёбку вместе ели, а его нет.
А в это время Самба Бимбири Барамба в желудке у Гаммади огляделся: куда попал, не понимает, Только видит — кругом стены огромные, над головой крыша высокая, как во дворце… На колени Барамба упал и давай молиться!
Услышал Гаммади голос Барамбы, сказал:
— Эй, ты, чего раскричался! Не хижина это, не дом, а мой желудок. Выходи оттуда, да поживее!
Стал Барамба карабкаться. Лез, лез, и всё вверх, пока за зубами, как за высоким частоколом, не оказался. Тогда и остановился. Тут во рту у Гаммади защекотало, он чихнул — Самба Бимбири Барамба, сильнейший в мире, стрелой вылетел.
Кумба его водой обмыла — муж всё-таки, стала на ум наставлять, приговаривать:
— А ещё хвастался, что сильнее всех на свете, выше всех на земле! Видишь, как плохо ты говорил. Поживёшь, еще почище чудеса увидишь.
У Кумбы, кроме братьев, младшая сестра была. Сира её звали. Ещё красивее, ещё выше, ещё больше Кумбы. Вот какая. Если ей воды пить захочется, так она в понедельник начинала и до следующего понедельника пила, вот какая она была большая!
Решили два парня из другой деревни к ней свататься. Идут, кричат.
— Я хозяин вод! — один кричит.
— Я хозяин лесов! — другой кричит.
Один реку оседлал: идёт одной ногой по одному берегу, другой ногой по другому берегу, река под ним, как верёвка, извивается.
Парень нагнётся, руки в воду запустит, всё, что в горсть попадёт, — и рыб, и крокодилов, и бегемотов, — всё заграбастает, потом выпрямится, руки кверху поднимет и прямо в небе, на солнце, словно на костре, добычу жарит.
Пожарит и съест.
Другой парень по джунглям идёт, деревья ему пятки щекочут, вот какой он.
Шагает, не глядя, руками между деревьями, как по траве, шарит, всё, что сгребёт, — и птицу, и зайцев, и шакалов, и леопардов, и слонов — прямо в руках до неба поднимет, на солнце, как на костре, жарит и ест.
Пришли женихи в деревню, спорить стали, кому Сира, сестра Кумбы, достанется.
Молчит Самба, молчит Деело, молчит Гаммади, и отец их старый молчит… Что скажешь? Парни велики, таких даже и они не видели!
Стали парни, спорить, шум подняли. Разбудили старика в другой деревне. Старик-то сидел, поле своё караулил, чтоб птицы посев не поклевали.
Ну, этот старик тоже большой был. Ещё больше. Он спросонья-то не разобрался как следует. Парни кричали, а он думал, птицы или обезьяны в его поле шумят. Взял старик хорошую палку да и швырнул её в парней.
Что со старика спрашивать? Старый он, подслеповатый, ну не попал, промахнулся немного — не в парней угодил, а в край деревни.
Зацепил палкой деревню, взлетела она вся, вместе с Барамбой, Кумбой, Сирой, с тремя ее братьями, со стариком отцом, с соседями и теми двумя парнями.
Летит деревня: костры горят, кто ужинает, кто зерно толчёт, кто на охоту собирается, кто сказки рассказывает, а парни те вместе с деревней летят и всё спорят, кому в жёны Сира достанется.
Летела, летела деревня, а там, куда она прилетела, одна молодая мать свое дитя на руках держала, кормить собиралась.