— Благодарю тебя, — сказал Каддо, — но пить много я не могу.
— Это почему же? — удивился Соголи. — Ведь когда хочется пить, люди пьют.
— Это правда, — отвечал Каддо. — Но я так долго голодал, что мой желудок совсем ссохся.
— Пей и не бойся. Ты мой гость и голодать больше не будешь. Я дам тебе всё, чего ты только пожелаешь!
Каддо важно поклонился и отпил несколько глотков пива.
— А теперь скажи мне вот что, — сказал Соголи. — Ты говоришь, что приехал ко мне из города Тэнделла в царстве Сэно. Много всякого рассказывают об этом городе. Слыхал, что туда пришёл голод и многих оттуда выгнал. Говорят, люди съели там даже зерно, оставленное для посева.
— Да, — сказал Каддо. — Лихое время выгнало их из дому, а зерно они съели.
— Но скажи мне, — продолжал Соголи, — там, в Тэнделла, жил богатый и знатный человек по имени Каддо. Разве он и сейчас там? Что с ним? Жив ли он?
— Да, — отвечал Каддо, — он ещё жив.
— Выдумщик этот Каддо. Про него рассказывали, будто он выстроил из муки стену вокруг дома и, когда разговаривал со слугами, сидел на этой стене у ворот.
— Да, — печально согласился Каддо, — это правда.
— У него и сейчас так же много скота, как и раньше? — спросил Соголи.
— Нет, скота у него не осталось.
— Большое несчастье для человека, который владел многим и потерял почти всё, — сказал Соголи. — А работники и слуги ещё с ним?
— Все они разбежались, — сказал Каддо. — Из всего большого семейства осталась у него одна-единственная дочь. Остальные все ушли, потому что больше не было ни еды, ни денег.
Соголи грустно смотрел на Каддо.
— Что же это за богач, если и скот у него пал, и слуги разбежались! А скажи, пожалуйста, что стало со стеною из муки, что он выстроил вокруг своего дома?
— Он её съел, — сказал Каддо. — Каждый день он отламывал от стены по кусочку, пока не съел всю стену.
— Очень странно, — сказал Соголи. — Но такова жизнь.
Он помолчал, думая о превратностях человеческой судьбы, потом сказал:
— А ты, может быть, и сам из семьи Каддо?
— Да, я из семьи Каддо. Когда-то я был богат и знатен. Когда-то у меня было столько скота, что не сосчитать. Когда-то у меня были необозримые поля, засеянные отборным зерном. У меня были сотни слуг и работников, которые ухаживали за мной и моими посевами. У меня были амбары, полные душистого хлеба и всякой снеди. Да, я был когда-то первым человеком в городе Тэнделла.
— Как, — удивился Соголи, — разве ты и есть тот самый Каддо?
— Да, когда-то я был богат и горд, а сейчас сижу перед тобой в лохмотьях и прошу помощи.
— Что же я могу для тебя сделать? — спросил Соголи.
— У меня ничего не осталось. Дай мне немного зерна, чтобы я мог вернуться домой и засеять снова мои поля.
— Возьми сколько тебе надо! — сказал Соголи и велел слугам принести мешки с зерном и погрузить их на ослов.
Каддо смиренно поблагодарил его и поехал с дочкой домой, в город Тэнделла.
Ехали они семь дней, и в дороге Каддо сильно проголодался. Давно уж не видел он столько зерна, сколько вёз из царства Соголи. Он взял несколько зёрен, положил в рот и разжевал. Ещё раз положил в рот несколько зёрен и опять разжевал. А потом зачерпнул целую горсть зерна и тоже съел. Остановиться он уже не мог, а всё ел и ел. Он забыл, что везёт зерно, которым собирался засеять свои поля. Приехав домой, он сразу же лёг спать, а утром, как только встал, начал есть снова, И ел до тех пор, пока не заболел. Он слёг в постель, кряхтя от боли, потому что желудок его давно отвык переваривать пищу. И, недолго проболев, Каддо умер.
Внуки и правнуки Каддо так и остались бедняками. А простые люди этой страны иногда говорят богачам: не стройте стену из муки вокруг своего дома.
ХВАСТУН БАРАМБА[7]
Жили три приятеля. Звали их одинаково — Са́мба. Только первого звали Самба Бимбири Барамба, второго — Самба Курланкаа́на, а третьего — Самба Дунгуоно́оту.
Пошли они в лес охотиться. Забрались в самую чащу, каждый убил свою дюжину слонов, и всё, что добыли на охоте, в тот же день и съели. Вернулись в деревню, давай хвастаться:
— Самые сильные мы! Никому на свете не победить нас! По двенадцать слонов мы убили и по двенадцать слонов съели!
Громче всех бахвалился Самба Бимбири Барамба:
— Мы самые сильные, а из нас сильнейший — я!