– Давай не будем. Я, слава богу, три года на радио отпахал, знаю все эти хит-листы и ротации.
Я тебе больше скажу: тут не от балды список составляли, тут кое-что проплачено. Вот, мол, народ не только «старые песни о главном» поет, но и новые хиты. А это никакие не хиты, это дерьмо собачье. Радиостанциям проплачивают и ди-джей называет их в горячей десятке. Точно так же и здесь.
– Будем петь, что в голову взбредет, – пообещал Леша Барабанов. – Я приехал в конкурсе участвовать и ничего рекламировать не намерен.
– Нужно будет – заставят. Всучат упаковку презервативов и придется расписывать, как сам испробовал.
– Пускай только заикнутся. На кривую ветку этот презерватив натяну и засуну им в ж.., толстым концом.
– Ой, мальчики, давайте без грубостей, – попросила Вероника. – Нам здесь не один и не два дня торчать. Желательно потом на двух ногах отсюда выйти, а не на четырех лапах выползти.
– Кому-то может и один-два дня, – заметила Акимова, лениво подбрасывая в костер шишку за шишкой. – Завтра уже начнут выкидывать.
– Завтра еще нет. По результатам двух конкурсов.
Забродов сидел немного в стороне – его и Ладейникова пока не принимали как своих. Ни тот ни другой не собирались напрашиваться, брать на себя инициативу. Бывший инструктор спецназа молчал, больше внимая таежной тишине, чем разговорам. Чистый, настоянный на хвое воздух, распахнутое небо, тихий рокот реки – как всего этого не хватало в Москве, под завязку забитой народом, машинами!
Правда и сюда, на Обь, люди притащились со своими страхами и надеждами на выигрыш, со своей искренностью, перемешанной с фальшью.
Трудно поверить, что среди них убийца. И все же шестым чувством инструктор улавливал какую-то неясную мерцающую тень, близкую опасность.
– Делить нас вроде не собираются. Каждый, на фиг, за себя, – пожарник Семен почувствовал себя лучше, когда от костра остались только тлеющие угли.
– Черт их знает, до сих пор условия толком не объяснили. Я только слышал, что очки будем набирать.
– Завтра этот хмырь всех, на фиг, поимеет, – кивнул Семен в сторону спящего. – Встанет свеженький.
– Ложись и спи, кто тебе мешает?
– Да вон, рассвет уже на носу.
Ладейников молча разделся. Оставшись в плавках, подошел к воде, играющей бликами. Размашисто загребая, он поплыл против течения, потом расслабился, лег на спину и позволил реке снести себя вниз.
– Честно сказать, Петрович с Женей мне больше нравились, – заявил Барабанов, не смущаясь, что Илларион может его услышать.
– Понятное дело! Эти оба – претенденты на приз, а какой из Петровича конкурент?
– Тише вы, – прошептал кто-то из женщин.
Забродов пока еще не анализировал слова и поступки, хотя в памяти все откладывалось. Он вообще не собирался ежеминутно все взвешивать. Если вдруг наберется критическая масса – все засветится, и мерцающая тень обратится в живого человека с именем и фамилией.
– Может, споем? – предложила Вероника.
– Только не по шпаргалке.
– Да ну их. Давайте «Степь да степь кругом».
– Может, не в тему, но сгодится.
– Тут и без гитары можно, – Рифат отложил инструмент в сторону.
Над рекой понесся нестройный хор голосов.
Ближайшие ели удивленно внимали ему. Раньше они как будто сторонились костра, боялись обжечь мохнатые лапы. А теперь придвинулись ближе, вслушиваясь в заунывный мотив.
Вернулся Ладейников, накинул куртку на мокрое тело.
– Как водичка? – поинтересовался Забродов.
– Кому как. Не курортная, но мне такая больше нравится.
– Меня, кстати, тоже в последний момент запихнули.
– Я уже понял. Видел, как народ на тебя косился? Думают, наверное, что по блату. Про меня тоже так думают.
– Странно, что ты по конкурсу не прошел.
– Почему странно?
– Крепкий парень.
– Забыл, какие там фокусы выдумывали? Как будто не на конкурс брали, а роль в кино играть.
Вообще, по-моему, им биография моя с самого начала показалась слишком серой.
– А где ты учишься, в каком институте?
– Если только между нами… – начал Игорь и замолчал.
– Да ладно, не хочешь – не говори.
– Не собирался я никому лапшу вешать, а Фалько пристал ни с того ни с сего. Говори всем, что студент, мол, так надо.
– Надо?
– На самом деле никакой я не студент. Я – омоновец. Но это между нами. Чувствую, нам с тобой придется в белых воронах ходить.
– Да ладно, мы еще первыми парнями на деревне будем.
Глава 11
Солнце полновесным диском выкатилось из-за склона, и финалисты, наконец, разглядели остров и близлежащие берега во всей красе. Прозрачная вода, одноцветные и крапчатые валуны у реки, сосны с золотистой корой и мох в тени, у подножия елок.
Большие пятна мха были еще разбросаны по отвесным склонам, выглаженным и выбеленным ветрами.
– Да за одно это стоило сюда слетать, правда?! – восхищенно озиралась Ольга.
От берега отчалила моторка. На борту виднелись Фалько, кутающийся в бушлат и его заместитель.
– Сейчас озадачат, готовьтесь.
Фалько привез важные новости. Сообщил, что конкурс начнется в десять утра. Надо разбиться на тройки по принципу: двое мужиков и одна женщина.
– А тринадцатый – лишний?
– Насчет тринадцатого потом объясню.
Приняв пассажиров, лодка отправилась зачем-то на дальний конец острова. В темных своих очках и развевающемся бушлате Фалько напоминал адмирала, объезжающего флотилию.
– Начинается самое интересное, – пробормотал кто-то.
От распределения по тройкам зависело многое.
Никто не знал, на какой срок создаются такие вот мини-команды – на один конкурс или до конца игры? Ситуация изменилась мгновенно: все, кто игнорировал Забродова и Ладейникова, теперь стали улыбаться им, заводить дружеские разговоры.
Из женщин только Света Акимова чувствовала себя спокойно и уверенно, да еще Диана, которой, казалось, было на все наплевать. Ольга Штурм уже терлась возле Игоря. Вероника с «ромашкой»
Зиной переглянулись, решая, кто на кого будет претендовать.
Ладейникова сразу «забили». Из крепких мужиков оставались только Забродов и охранник банка. Но не хотелось унижаться перед жлобом с оттопыренной губой. Вероника с Зиной поняли друг друга без слов и вместе подошли к немолодому уже, но крепкому мужчине в черной майке без рукавов – пусть решает сам.
– Как вам наш остров? – начала Зина.
Ее фигурка казалась такой хрупкой, а глаза такими ясными. «Странные состязания, – подумал Илларион. – Как такой девчушке выдержать рядом с мужиками?»
– Вода холодная, – поежилась Вероника. – Не очень-то здесь искупаешься. Я бы предпочла теплое море, песочек. Были ведь раньше такие шоу, где народ бананами да кокосами обжирался.
Сейчас, наверное, денег нет всю ораву везти в тропики.
– Может, жребий кинем, кому с кем объединяться? – предложил тем временем бывший лохотронщик. – Так будет справедливее. А то начнутся сейчас перешептывания, интриги.
– Никаких интриг, сейчас поделим по-братски девочек, – зевнул невыспавшийся Губайдуллин.
– Если б завалить в кустах – другое дело.
А таскать на горбу – удовольствие ниже среднего.
– Сперва потаскать, а потом…
– Нам с тобой пока ни то ни другое не светит.
Видишь, вон, к кому липнут.
– А мы сейчас к Малаховой подвалим. Приемлемая во всех отношениях кандидатура. Вес в пределах разумного.
– Потаскать она себя позволит. Насчет другого – неуверен.
Оба подошли к Диане, чье красивое лицо по-прежнему ничего не выражало и казалось изваянным из мрамора.
– Девушка, вы не скажете, который час?
– Как пройти в библиотеку?
– Если серьезно, мы вам предлагаем гармоничный союз. Треугольник без острых углов.
– Рекордов не поставим, но выжить на острове попробуем.
– Только не рассчитывайте, что я буду вам готовить и штопать носки, – произнесла Малахова, так и не удостоив «претендентов» взглядом.