– Персонал попрошу не дергать. Я потом проведу инструктаж: к кому и по какому поводу обращаться.
– Вредные какие, – наморщила свой выпуклый лобик Зина. – И пальцем лишний раз не пошевелят!
Барабанов щелкнул несколько раз своей «мыльницей» и удовлетворенный вернулся обратно в конец салона. Там Костя, Рифат и пожарник Семен распечатали новую колоду и собрались перекинуться в «дурака».
Бильярдист и бывший лохотронщик Алексей, разумеется, в картах знал толк. Этим ремеслом он на жизнь никогда не зарабатывал, но несколько раз случалось крупно выиграть и в покер, и в преф, и в «тысячу». Вид азартно сражающихся «чайников» всегда его раздражал, вот и теперь он бросил с улыбкой:
– В подкидного или переводного?
– Присоединяйся.
– Да ну вас! Я уже свое отыграл.
– У меня одни пики на фиг, – бросил карты пожарник Семен, взятый режиссером на амплуа простого, как кирпич, персонажа.
Все шесть карт действительно были одной масти.
– Тасовать надо как следует, – упрекнул Костю Рифат.
Тот взялся заново.
– Да не мучай колоду, – не выдержал Барабанов.
Располовинив карты, он развел руки на ширину плеч, чуть согнул листы и они полетели, замелькали в воздухе. Из правой ладони в левую и наоборот, каким-то чудом избегая столкновений.
– Ни фига себе, – пробормотал пожарник.
Худое лицо Барабанова осталось непроницаемым. Собрав все карты вместе, он вернул их игрокам и откинулся в кресле, сцепив на затылке длинные пальцы с крупными выпуклыми ногтями и массивными, утолщенными костяшками.
Когда Леша решил сделать фото на память, из женщин только Диана Малахова не кинулась прихорашиваться. Она также спокойно отнеслась и к оператору, когда он принялся ходить по салону с видеокамерой – а ведь объектив с сиреневым отливом был глазом миллионной армии телезрителей.
Диана даже во сне была уверена, что выглядит отменно. Длинная, как у балерины, шея и бледная шелковистая кожа, синие глаза и черные, как вороново крыло, волосы, разделенные пробором на две волны – все это делало ее похожей на оживший портрет столетней давности. Тогда в моде были «роковые женщины» – бледные, темноволосые, плоскогрудые, одновременно влекущие и пугающие.
Снимая Диану в профиль, оператор невольно притормозил. Она казалась на фоне остальных инопланетянкой или фотомоделью из элитарного журнала. Между ее внешностью и разговором было резкое несоответствие, как если бы рояль вдруг стал издавать звуки шарманки.
Вот и теперь, продвинувшись дальше по салону, оператор услышал, как «девушка-ромашка»
Зина спросила у соседки:
– А что это за магазин вон там?
– Фирменный. Одни прокладки, – ответил Дианин голос, скрипучий, как рассохшаяся дверь. – Всех цветов и фасонов, с крылышками и без.
– Шутишь?
– Шучу, – ответила красавица, на чьем бледном лице даже губы были неяркими, а слегка поблескивающими сиреневым цветом.
Слева сидели кандидат наук Струмилин и жлобохранник Бажин, пора было скользнуть «глазом» и по ним.
Биолог Вадим уж точно никогда не станет любимцем телезрителей. Уверенные в себе спортивного вида интеллигенты по сей день не слишком симпатичны народу. Видя бледного худосочного очкарика, средний зритель почувствует свое превосходство и многое тому простит. А вот этот – с крепкими волосатыми ногами, в новеньких кроссовках – умен, здоров, уверен в себе и явно не бедствует.
Охранник Миша Бажин молчал, оттопырив губу. Он глубоко презирал не только своего соседа, но и банк, в котором работал и всех его сотрудников от уборщицы до председателя правления. Он презирал и все другие банки, даже те, о которых ничего не знал, кроме названия. Он ненавидел также телеканал, где должна была выйти в свет игра, режиссера в джинсовом костюме и оператора с камерой. Телевидение он считал полной мурой – везде расселись люди из одной тусовки и стригут «зелень», выдавая дерьмо за конфетку.
– Не слышали утром прогноз, какая погода в Красноярске? – вежливо спросил кандидат наук Струмилин.
Охранник выдержал длинную паузу, потом все-таки пошевелил оттопыренной губой – Дерьмовая, можно не сомневаться.
– Я взял проверенное средство от комаров.
Надеюсь, нам не запретят такими вещами пользоваться.
– Тут столько говнюков собралось, что комары за километр облетать будут.
– Если бы так… К говнюкам притерпеться можно, а если вдруг место комариное, тогда – завал.
Регистрация на рейс уже закончилась, а оба новых участника до сих пор не появились в аэропорту. У Игоря Ладейникова не отвечал домашний телефон, у Забродова «абонент» был «временно недоступен» – отключил, наверное, чтобы не дергали во время разговора с Женей.
И все-таки оба не подвели: они появились в аэропорту с интервалом в несколько минут. Сначала примчался Ладейников со спортивной сумкой на плече – его коротко стриженные волосы поблескивали золотистыми иглами, в глазах все еще светилось сомнение: правда его берут, или устроили розыгрыш? Потом словно из-под земли возник Забродов – в камуфляжных штанах и черной майке без рукавов. К своему внешнему виду он добавил один небольшой штрих – золотую серьгу в ухе. И сразу его суровые черты приобрели иной оттенок. Он стал похож на богемного художника или фотографа, завсегдатая ночных клубов, время от времени играющего в крутого парня.
Режиссер оценил забродовское перевоплощение. Если преступник и заподозрит в ком-нибудь внедренного в игру «спеца», то, скорее, в Ладейникове. Нужно срочно сочинить обоим новую биографию, в ближайшее время обсудить с каждым его «легенду».
Здесь, в салоне самолета, участники тоже сидели вместе. Забродов опустился в свободное кресло возле Дианы Малаховой, спрятал под сиденье свою сумку и произнес:
– Можно отчаливать.
Соседка даже глаза не скосила в его сторону.
Сидела с прямой спиной и взглядом, устремленным в пустоту, и никого из себя не строила.
С опозданием на полчаса «Ил-62» оторвался от бетонной полосы и взял курс на восток. Подмосковный пейзаж быстро превратился в скатерть, сшитую из разных кусков – желтых, зеленых, коричневых. Телешоу перевалило еще через один рубеж.
С этого момента все должно было укладываться в график, составленный на основе бузыкинского сценария. Есть задания, выработанная система подсчета очков – все должно быть понятно как телезрителям так и участникам. Некоторые рекомендации, неизвестные зрителям, игрокам придется выполнять – если игру пустить на произвол судьбы, она окажется просто занудной. Наконец, есть вещи, заранее известные только съемочной группе – набор «фишек» или «аттракционов», вроде «случайного» пожара на окраине острова или праздника в честь местного языческого божества.
Кстати, сам Бузыкин в последний момент ехать отказался. Понятно почему – из осторожности. Миссию свою он выполнил и для работы был не сильно нужен. Зато Фалько лишался единомышленника, с которым мог бы откровенно поговорить.
У самолета была запланирована промежуточная посадка в Екатеринбурге. Покинув борт, пассажиры вышли в зал ожидания, чтобы в скором времени снова отправиться на посадку. Фалько решил воспользоваться возможностью и представить команде новых игроков.
– Все идет замечательно. Только что связались с Красноярском, там нас уже ждут…
– С оркестром? – едко спросил Воробей.
Фалько знал, что в любом коллективе всегда кто-то добровольно берет на себя роль шутника.
Он ничего не имел против и не собирался слишком уж давить на «чертову дюжину», пресекая любую самодеятельность. Иначе люди просто засохнут.
– Оркестра не обещаю, пионеров тоже сейчас нет, чтобы брать с вас пример. Зато с хлебом-солью все будет в порядке. Теперь другой момент.
К нам присоединилось два новых товарища. Оба на отборе показали очень неплохие результаты.