Ева занесла руку, чтобы ударить Ника, но тот перехватил ее и крепко сжал.
— По-моему, сегодня ночью было достаточно насилия, не правда ли? — тихо спросил Николас, неотрывно глядя в глаза Еве.
Ее взгляд потух, и она прикусила нижнюю губу.
— Мне жаль, если я причинила тебе боль, — проговорила Ева; на ее длинных ресницах дрожали слезы.
— А я — тебе.
«Откуда это взялось?» — опешил Николас.
Извинения — удел слабаков. Он всего лишь предложил Еве жить в роскоши и делить с ним наслаждение. За что он извиняется?
Николас прочистил горло.
— Насколько я понимаю, тебе нужна отдельная каюта.
— Мистер Хиггс счел ваш тайник возможным вариантом.
— И мне следовало бы проучить перебежчика, задав ему хорошую порку, — фыркнув, сказал Ник.
Глаза Евы вдруг сделались огромными, и Нику захотелось укусить себя за локоть.
— Нет! Пожалуйста, мистер Хиггс не сделал ничего дурного. Это моя вина. Я…
Он схватил ее за плечи. «Нашел, с кем говорить о порке!»
— Успокойся, Ева. Я вовсе не чудовище. Мистеру Хиггсу ничего не угрожает. — Он ослабил хватку, но не отпустил Еву. — И тебе тоже. Если ты пойдешь со мной, я покажу тебе твою отдельную каюту.
Ева удивленно заморгала.
— Где она?
— Если я не буду делить ее с тобой, то какая разница? — Ник согнул руку в локте. — По большому счету, мое отсутствие — это главное, чего ты просишь.
Ева оперлась о его руку.
— Ты говоришь об этом так, будто я поступаю безрассудно.
«А разве нет?» — хотел спросить Ник, но оставил горечь разочарования при себе.
Женщины никогда не отказывали Николасу. Ни одной из них даже не удавалось заставить его хоть немного за собой побегать. Нику достаточно было любую поманить мизинцем, и она к нему уже бежала. А оказавшись в его постели, они были готовы снова и снова отдаваться на милость его умелых рук. Еве он, определенно, доставил удовольствие, если судить по неистовой кульминации. Николас не мог определиться, ранит его Евин отказ или сбивает с толку.
— Думаю, мое предложение придется тебе по вкусу, — сказал Ник, стараясь говорить ровным тоном.
Ева искоса на него посмотрела.
— Не знаю. Твое предыдущее предложение не нашло во мне уж очень радостного отклика. Мое мнение не изменилось после нашего последнего разговора. Я не стану твоей содержанкой.
— Ну вот, ты опять заговариваешь о том, что можешь стать ею, — с кривой улыбкой заметил Николас. — Я хоть намекнул на это?
— Нет, — нахмурившись, признала Ева. — Но ты об этом думал.
Он усмехнулся.
— Ты права. Однако мужчин нельзя судить за их мысли, Ева. — Улыбка сползала с его лица по мере того, как распутные помыслы все дальше увлекали его за собой. — Какими бы сладострастными, какими бы запретными эти мысли ни были.
Николас остановился и заглянул Еве в лицо. В ее глазах снова разгоралось вожделение. Ева слегка приоткрыла губы, и Нику вспомнилось, как она выглядела, когда достигла вершины, — изнуренная страстью, хватающая раскрытым ртом воздух. Он все еще чувствовал солоновато-сладкий вкус ее расселины.
— Николас…
Она опустила веки, и Ник почувствовал, что она тоже заново переживает их недавнюю близость. Эта огненная страсть, эта внезапная волна жара, казалось, так естественно возникла между ними.
Будь на ее месте любая другая женщина, он бы тотчас же сгреб ее в охапку и понес назад в свою постель. Он бы взял ее дико и быстро и заставил ее тело запомнить, что она хочет его, что бы она ни говорила.
Он бы доказал, что она лжет.
Но перед ним была именно Ева. И он хотел от нее большего, чем плотские удовольствия. Намного большего.
Ник не знал наверняка, как это получить, и даже что это вообще такое.
«Любовь?»
Он прогнал эту мысль. Его последний раунд с любовью закончился невыносимыми душевными страданиями. Любовь — это поражение. Любовь — это боль. Чистейшая глупость даже думать о том, чтобы еще раз войти в ее мутные воды.
И все же Ева Апшелл стояла перед ним и смотрела на него большими наивными глазами. Он мог взять ее в любой момент, но он не сделает этого, если расплачиваться нужно любовью.
Николас обхватил руками лицо Евы.
— Женщин тоже не судят за мысли. — Ее кожа была как атлас под его ладонями, и он почувствовал, что она слегка подалась к нему навстречу его прикосновению. — Если только она по своей воле не захочет их реализовать.
Это разрушило волшебство. Ева отвела взгляд.
— Пожалуйста, отведи меня в мою новую каюту.
— Ты найдешь, что она очень похожа на старую, — сказал Ник, спускаясь вместе с Евой по трапу.