— Вероятно, надо мной не будут насмехаться открыто, но за спиной наверняка станут шептаться, осуждая и злословя.
Ник сжал челюсти.
— Почему для тебя так важно, что говорят другие?
— Тебя никогда несправедливо не обвиняли и не осуждали на основании того, что сказали другие, иначе ты бы не спрашивал.
Ева старалась подавить пламя ярости, разгоравшееся у нее в груди. У мужчин другие представления о жизни. Если она станет содержанкой Николаса, на его статусе это никак не отразится. Разве он подумал о том, что ей придется сносить язвительные насмешки каждый раз, когда она будет заходить в церковь или в магазин? Если бы он имел хоть малейшее представление о том, как трудно ей будет, то, конечно, не стал бы предлагать ей роль своей домашней игрушки.
Николас приложил ладонь к ее щеке.
— Ева, я… ты мне небезразлична.
Это не было признанием в любви, но это было хоть что-то. Глаза Евы наполнились слезами.
— Тогда докажи это и больше не проси меня стать чем-то меньшим, чем я есть.
Он фыркнул.
— Разве от тебя убудет, если я стану заботиться о тебе и обеспечивать тебя? Со мной ты будешь жить, как королева. Я очень щедрый. Спроси любого.
— Магдалену Фрит, например?
— Это другое.
Ева печально кивнула.
— О нет, то же самое. — «Он щедро раздаривает все, кроме своего сердца, но любовь — единственная плата, которую я приму». — Почему ты не хочешь говорить о браке?
— Потому что для меня он ни черта не значит. — Ник отвернулся, но Ева успела заметить, как похолодел его взгляд. — Если мужчина и женщина нравятся друг другу, брак не усилит их чувств. А если не нравятся, то несколько слов, сказанных священником, ничего не изменят.
Еве пришла в голову страшная мысль.
— Ты… уже женат, Николас?
Он какое-то время молчал, и у нее внутри все сжалось. Ник провел ладонью по лицу.
— Нет, но был. Когда-то.
Он устремил взгляд на пенные буруны и бесцветным голосом стал рассказывать свою историю — о неудавшемся браке, неверной жене и ее безвременной кончине.
Ева всем сердцем сопереживала Нику, понимая, какой трагедией для него стала смерть Ханны. Так вот в чем причина глубокой печали, которую она ощущала в нем. Она носила шрамы на спине, а Николас — в душе. Если бы он мог выбирать, то, наверное, предпочел бы порку. Ева несмело положила ладонь на его руку. Ник тут же накрыл ее другой своей рукой и ласково сжал Евины пальцы.
— Я тебе сочувствую, — прошептала она.
— Не делай из меня мученика, Ева. В этой печальной истории нет безвинной стороны. — Ник бросил на нее мимолетный взгляд, как будто пытался оценить реакцию на свои слова. — Я совсем негодный муж.
— Но ты уверен в себе как в любовнике, — не подумав, брякнула Ева. Воспоминания об их близости накатили на нее, как седьмая волна.
Ник поднял бровь.
— Ты могла убедиться в моих способностях, Ева. Вот ты мне и скажи: я подарил тебе удовольствие?
Больше, чем она могла вместить. Ева отвела взгляд, но от мыслей о его умелых руках и языке, о том, как соединялись их тела, ее бросило в жар.
— Похоже, мы зашли в тупик, — проговорил наконец Николас. — А выворачивание души — весьма утомительное занятие. Сегодня дьявольски жарко. Раз уж мы здесь, не хочешь поплавать?
Ева собрала волосы и подняла их на макушку.
— Нет, пока ты здесь и можешь увидеть, как я раздеваюсь и иду к воде.
— Как будто я не видел тебя без единой ниточки на теле! — заметил Ник.
Ева метнула в него колючий взгляд.
— Напоминать о моих прошлых ошибках — это не лучший способ расположить меня к себе.
— Что, если я не буду смотреть? Я мог бы отвести взгляд, как делала ты, когда я выходил из воды.
— Это вряд ли.
Ева не хотела признаваться, что дождалась момента, когда уже можно было полюбоваться его внушительным достоинством, и только потом отвела глаза.
— Что, если я пообещаю? — не унимался Ник. Ева искоса на него посмотрела.
— Было такое, что я давал тебе обещание и не исполнял его?
Ник склонил голову набок.
— Нет, — признала Ева.
— Тогда решено. — Он сел спиной к ней. — Я не сведу глаз с большого пальца на своей ноге, пока не досчитаю до двадцати. За это время ты вполне успеешь добраться до воды.
— Но…
— Раз… два…
Горячая капля пота скатилась по ее позвоночнику. Море обещало райское наслаждение. Когда Ник сказал «три», Ева подскочила на ноги и стянула свое простое одеяние через голову. Она быстро сложила его и к тому времени, как Николас досчитал до десяти, уже неслась к воде, как кролик, убегающий от хищника.