Самое ужасное, что лорду Нику пришлось согласиться на что-то, чего он не хотел. Что-то связанное с зельем. Но какой может быть прок от зелья? Собирать да смешивать травки — бабское дело, так что Реджи не понимал, почему лорда Ника расстроила перспектива расстаться с каким-то там зельем.
Возможно, капитана огорошила угроза питаться вареными башмаками. Бог свидетель, желудок Реджи не раз прилипал к позвоночнику, и он знает, что с такими вещами шутки плохи.
Но с тех пор как Реджи поступил на службу к лорду Нику, ему не на что было жаловаться. Напротив, каждый вечер он отправлялся в постель с туго набитым животом.
И похоже, капитан собирается что-то предпринять, чтобы так было и впредь. Вот только все это ему не по нутру, тут сомневаться не приходилось.
Реджи повалился на солому. Зелье, китобойное судно в полночь и вареные башмаки в придачу. Такая головоломка ему не по зубам.
А вот мисс Ева вполне может ее разгадать. Реджи наблюдал через открытую дверь конюшни, как Сент возвращается в большой дом. Когда тот прошел полпути, Реджи слез с сеновала и оббежал его вокруг, чтобы взобраться на забор, который огораживал личный сад мисс Евы. Она любила сидеть там при луне, пока они все не уплыли на острова Теркс.
Реджи несколько вечеров сидел в шершавой развилине большого кедра и наблюдал за ней. Если повезет, мисс Ева выйдет прогуляться по саду перед сном и у него появится возможность загадать ей подслушанную загадку.
Глава 29
Хиггс наблюдал за тем, как пальчики мисс Смайт летают над черно-белыми клавишами капитанских клавикордов. Вероятно, инструмент был расстроен, хотя Перегрин не слишком разбирался в подобных вещах. Но он никогда не слышал, чтобы кто-нибудь играл на клавикордах с таким чувством и такими чудесными белыми ручками. Хиггс не ожидал, что Пенни обнаружит такой талант.
Не ожидал он также, что станет мысленно называть ее Пенни.
Она поглядывала на него из-под полуопущенных ресниц между аккордами прелестной маленькой сонатины, как будто хотела оценить, насколько ему нравилось ее исполнение. Перегрину очень нравилось. Ему теперь казалось, что он никогда и не попадал под чары Салли Монро.
Как некстати, что этой ночью заварится каша!
Капитан незаметно вернулся в комнату и уселся на стул, стоящий позади Хиггса. Немного погодя появился и Сент Такер.
Сообщение доставлено. Хиггс ерзал на стуле, гадая, какое решение принял капитан.
Проклятье, ну почему он наткнулся на то сторожевое судно? Над побережьем Каролины собирался вечерний туман, но Хиггс видел, что есть возможность прорваться в порт. Вместо этого он нарвался на блокирующих порт колонистов.
Такое могло случиться и с капитаном, и Николас признал это, когда Хиггс рассказал ему подробности инцидента.
Откуда ему было знать, что Континентальный конгресс[25] только что ввел эмбарго относительно британских кораблей?
Бермудские суда тоже входили в их число, потому что плавали под британским флагом.
Он сожалел только о том, что это случилось во время его первого рейса в качестве капитана. Николас Скотт мог решиться дать бой, вместо того чтобы ложиться в дрейф, когда американцы объявили о своем намерении высадиться на его судно. Но большой фрегат колонистов был гораздо лучше вооружен, чем «Сьюзен Белл», и хотя у Перегрина были шансы прорваться благодаря большей быстроходности, он не хотел рисковать кораблем капитана.
Когда это колонисты успели обзавестись флотом? Да тот фрегат наверняка был всего лишь торговым судном, которое оснастили внушительной батареей пушек. Несмотря на то что по обе стороны атлантического океана нередко бряцали оружием, до дела до сих пор не доходило. Этот новый скачок наращивания вооружений говорил о том, что отношения между короной и ее отдаленными подданными обострились как никогда.
В воздухе пахло войной. А Бермуды оказались в центре этой заварушки.
Перегрин с тяжелым сердцем гадал, чью сторону примет Ник. Государственная измена — это не шутки! Наказание было слишком суровым.
Сонатина закончилась, и собравшиеся гости вежливо захлопали. Хиггс аплодировал восторженно.
Когда капитан предложил гостям портвейн и сигары, мисс Апшелл и мисс Смайт пожелали всем доброй ночи и направились к выходу.
«Смелость города берет!» — сказал себе Хиггс и, вместо того чтобы по примеру остальных мужчин вернуться на свое место, вышел из гостиной вслед за дамами. О том, что капитан решил делать с американцами, он узнает позже.
— Мисс Смайт! — позвал он.
Удивительно, что на этот раз заикание не вернулось к нему после захода в порт. Более того, если вспомнить, он вообще ни разу не заикнулся в присутствии мисс Смайт. Моряки — народ суеверный. Обычно Хиггс подшучивал над вздорными предрассудками товарищей по команде, но теперь он начал задумываться: а что, если Пенелопа Смайт окажется его личным талисманом?
— Я не любитель покурить, и я подумал: может быть, вы согласитесь прогуляться со мной по саду перед сном?
Ее улыбка была ярким рассветом в безоблачном небе.
В большом доме наконец воцарилась тишина. Последние гости разошлись. Теперь Ева слышала только, как ветер шелестит пальмовыми листьями в ее личном садике. Он нашептывал о чем-то, чего Ева не могла понять, а высокие напольные часы где-то далеко, в прихожей, громко тикали, расставляя в его беззвучном монологе знаки препинания. Незадолго до этого к Еве приходила сияющая и переполненная эмоциями Пенелопа.
— Мистер Хиггс поцеловал меня, Ева. Прямо в губы!
— В таком случае тебе не кажется, что его следует называть как-нибудь иначе, не «мистер Хиггс»? — со снисходительной улыбкой сказала Ева.
— Пожалуй, ты права. Перегрин, — Пенни попробовала имя на вкус. — Прекрасное имя, но в то же время свирепое. В конце концов, перегрин — это сокол[26]. Тебе не кажется, что это лучшее имя, какое только может быть у мужчины?
Ева согласилась, что перед таким именем не устоят даже ангелы, и на Пенни его магия определенно действовала. Однако Еву отвлекали мысли о Николасе. Ей необходимо было поговорить с ним. Она позволила подруге поболтать еще полчасика — и это было невероятно долго для робкой, застенчивой Пенни, — а потом сослалась на головную боль, чтобы побыстрее переодеться ко сну и остаться одной.
Приложив ухо к двери, Ева прислушивалась, не ступает ли Ник по сосновым половицам. Заслышав его шаги, она кинулась к стулу у камина и взяла в руки книгу, которую, правда, читала с трудом. Не годится, чтобы Ник подумал, будто она его дожидается.
Шаги стихли у ее двери.
Хорошо бы он зашел и поговорил с ней. Нет, Ева и без Николаса знала, что званый ужин имел большой успех. Ей вообще-то хотелось поговорить не об ужине.
Она хотела расспросить его об изменническом разговоре, который подслушал в конюшне Реджи Тенскру. Перед визитом Пенни Реджи удивил Еву: перемахнув через садовую ограду, он скороговоркой рассказал ей запутанную историю. Из сбивчивых объяснений Реджи Ева поняла, что Сент-Джордж Такер затевает что-то опасное. Нику, разумеется, хватит ума не ввязываться в безрассудное предприятие, которое затеял мистер Такер. Но из слов помощника конюха выходило, что Николас все-таки согласился.
Половицы за дверью скрипнули, и Ник двинулся дальше.
Ева выругалась себе под нос. Он наверняка видел свет, пробивающийся из-под двери. Он знал, что она не спит, и все равно пошел дальше.
Они почти не оставались наедине с тех пор, как Ева окончательно и бесповоротно отказалась идти к нему в содержанки. Когда Николас попросил ее быть хозяйкой на званом ужине, в ней затеплилась надежда, что он уже примиряется с мыслью о женитьбе. В конце концов, она выполняла обязанности жены на глазах у всех гостей!
Но Ник не постучал в ее дверь.
Так тому и быть — она пойдет к нему сама.
Дойдя до двери комнаты Ника, Ева повернула ручку и вошла без стука. Николас как раз снимал рубашку, и желтый свет прикроватной керосиновой лампы целовал его широкую спину.