— Нет. Я спала, — почему-то злость все больше вскипала внутри, угрожая излиться на ни в чём не повинного друга.
— Ладно, не важно! — резко отрезал тот, хватая подругу за руку и быстро увлекая за собой к лестнице. — Надо выбираться. Большая часть народу уже сели в шлюпки и убрались отсюда!
— А что случилось вообще?!
— А хрен его знает! Говорят, напоролись на что-то! На что можно напороться посреди океана, Гермиона?! Погода, мать ее, испортилась ночью. Дует, льет, туман, холодина страшная, не видать не зги! Тряхнуло вдруг знатно, потом заскрипело все и тю-тю! Идем к дракклам ко дну!
Они, наконец, выбрались на этаж выше и теперь могли передвигаться куда быстрее по восхитительно сухому полу.
— А почему шлюпки?! — воскликнула девушка, уже не в силах сдерживать нервы. — Снимите антиаппарационный барьер, и эвакуация займет считанные секунды!
— Да не мы его ставили, Гермиона! — неожиданно почти взвыл Победитель Воландеморта. — Авроры тут больше для видимости, а охранными чарами занимались невыразимцы! Мордред их знает, чего они там накрутили, но никто из наших пробить эту гадость не смог. Иностранцы пробовали, дипломаты эти, министры даже пытались! И ни фига! Понимаешь?!
— А Снейп? — ляпнула Гермиона первое, что пришло в голову.
Гарри вдруг остановился, озадаченно и растерянно глядя в глаза подруге.
— Я его не видел.
Они замерли, ошарашено уставившись друг на друга.
— Я не верю. Он не мог, — неуверенно и хрипло проговорила девушка, будто ожидая от него подтверждения.
Парень шумно вздохнул, взъерошив привычно торчащие лохмы.
— Аврор Поттер! Какого Мордреда ты тут торчишь?! — грубый, будто гавкающий голос главы отряда авроров, откомандированного сопровождать дипломатов на этом злосчастном лайнере, заставил обоих испуганно дернуться.
— Капитан Кирк, я…
— Ты не выполнил приказ, Поттер! Вон на свое место! Живо!!!
С округлившимися едва ли не вровень с очками глазами, Гарри Поттер, умчался за командиром, бросив подруге умоляющее:
— Сядь в шлюпку, Герми, быстрее! Прошу!
Сейчас, опять оставшись одна, она вдруг снова услышала звуки идущего ко дну судна. Оно, будто живое, осознающее свою скорую гибель существо, пронзительно и жалобно стонало. Где-то в стенах под дорогой обшивкой задрожали трубы, громкими ритмичными ударами убегая куда-то вглубь корабля. Сорвавшись с места, Гермиона со всех ног кинулась на палубу.
«Шлюпки!»
«Где эти драккловы шлюпки?!»
«Титаник! Мать вашу!»
Но вот оно звездное небо. Вот бескрайние водные просторы. И вот они, мечущиеся в панике люди, перед лицом Смерти враз растерявшие весь свой лоск и приторную интеллигентность. Крики, давка и… переполненные спасательные шлюпки! Земля вдруг резко ушла из-под ног. Впрочем, не земля, а палуба, ставшего крениться на бок судна. Вопли оглушили. Болезненный тычок под ребра, неподъемная тяжесть, навалившаяся на спину, буквально выдавила весь воздух из легких. В глазах заплясали яркие цветные искры. Резкая боль, пронзившая левый висок, отключила звук и зрение, утаскивая за собой в тягучую удушающую тьму…
====== Глава 4 ======
Сознание возвращалось медленно. Тело казалось свинцово тяжелым, но в то же время подобно легчайшей пушинке плавно покачивалось нежно обнимаемое теплыми ласкающими волнами. Левая часть черепа ритмично пульсировала, а в мозгу нарастал изматывающе монотонный гул. Мысли заглядывали в пострадавшую голову известной всезнайки урывками и быстро торопились покинуть столь неуютное сейчас обиталище. Бедная девушка из последних сил пыталась собрать кусочки воспоминаний во что-то более или менее вразумительное, сообразить, что происходит, и где она (мать вашу!) находится?! Но этот капризный паззл всегда распадался в последний момент под мерными, пульсирующими ударами в висках, так и не раскрыв хозяйке своей тайны. Пальцы ощущали приятное, мягкое «нечто», легко ускользающее сквозь них, игриво лаская кожу и убегая, оставив после себя приятный расслабляющий холодок. Тяжело втянув горячий воздух, сквозь пересохшие губы, Гермиона попыталась пошевелиться — конечности отозвались крайне неохотно. Первая попытка приоткрыть «свинцовые» веки не увенчалась особым успехом, но раздражающе сильно вымотала. Сознание вновь провалилось в бездонную манящую тьму.
Воздуха вдруг стало катастрофически не хватать, а легкие словно резануло ножом. Громкий надсадный кашель вырвал сознание из усыпляющей дремы и заставил ослабевшее тело неуклюже двигаться. Перекатившись на живот, девушка, захлёбываясь, продолжала кашлять, освобождая дыхательные пути от противной соленой воды. Очередная волна вновь окунула лицо в эту гадкую, смешанную с песком жижу, лишая спасительного глотка кислорода. Движимая самым простым животным инстинктом «выжить!», она как смогла быстро поднялась на четвереньки и, продолжая отплевываться мокрым песком, поползла вперед. Наконец удалось разлепить глаза. На миг ослепнув, она вновь зажмурилась, вжимая горящее лицо в сгиб локтя.
Еще пара вдохов и медленных выдохов…
Кажется ей все-таки удалось избежать оказии утонуть этим солнечным днем. А хрустящий на зубах песок, это, в сущности, такая мелочь!..
Пряча лицо за собственными спутанными космами, завесившими лицо плотным пологом, девушка вновь осторожно приоткрыла болезненно пекущие глаза. Меж длинными слипшимися прядями проступила шикарная рекламная открытка самого дорогого туристического агентства — широкая полоса великолепного почти белоснежного песка, спокойно омываемого искрящимися бирюзовыми волнами. Лес стройных высоких пальм, увенчанных пышными ярко-зелеными шапками размашистых лапистых листьев. А вдалеке, расплываясь в искрящемся на солнце, горячем воздухе, высокие, острые пики густо поросших растительностью гор.
Уткнув коленки в мокрый песок и устало усевшись на собственные пятки, девушка тупо осматривала открывшийся взору невероятный по красоте пейзаж. Сердце билось ровно, дыхание восстановилось, полный ступор вытеснил все другие, на много более логичные в этой ситуации, эмоции. Отчего-то совсем уж невпопад стало безумно смешно… И она тихо засмеялась, дрожа всем телом и хрипя пересохшим горлом. Судя по длинной дымчатой тени, лениво растянувшейся на песке от ее сгорбленной фигурки, можно было предположить, что солнце, светящее сейчас прямо в затылок, намеревается в скором времени скатиться за далекий горизонт.
«Значит скоро наступит ночь…
Да, Гермиона Грейнджер, ты истинный баловень судьбы!
Одна…
В незнакомом месте…
Возможно на необитаемом острове, где тебя никто и никогда не найдет…
А может быть, всё же кто-то найдет? Например, местные аборигены, … которые, как пить дать, окажутся каннибалами…
И тогда получится, что никто и никогда не обнаружит уже лишь твои белые обглоданные косточки…
Или тебя разорвет дикий зверь, а падальщики ночью разнесут останки по норкам…»
Непрошенные мысли одна за другой неспешно вплывали в уставший, гудящий болью мозг. Пожалуй, когда они отказывались посетить эту голову, было даже лучше! Потому что сейчас горькая волна отчаяния придавила, будто катком. К горлу подкатил противный горький ком, вновь не давая нормально вдохнуть. Громкий всхлип, и глаза полоснула знакомая боль подступающей соленой влаги. Однако слез не было… Глаза жгло, будто в них кто-то сыпанул песка, но ни одна слезинка не сумела сегодня излиться. Губы высохли, горло першило, язык прилип к нёбу, и даже в носу, казалось, все пересохло. Пить хотелось просто ужасно. Слишком долго она пролежала под палящим солнцем, обезвоживание маячило где-то совсем близко.
С трудом поднявшись на трясущиеся, то и дело норовящие подогнуться ноги, она, спотыкаясь, поплелась к спасительной тени пальмовых джунглей.
«Как такое могло случиться?
Как?.. нет, ПОЧЕМУ это случилось со мной?!
Почему моя жизнь не может быть нормальной?! Такой вот, самой обычной, скучно-уютной жизнью простого человека?
Потому что я — идиотка…
Потому что сама вечно лезу в неприятности, вместо того, чтобы остаться дома и быть обычной растолстевшей женой у обычной приевшейся плиты, готовящей обычный невкусный ужин, обычному, набившему оскомину мужу.
Идиотка…