Как-то резко захотелось есть, желудок заурчал, голова закружилась. Живот по-прежнему ныл тянущей болью. А ещё до смерти хотелось сжевать огромный кусок горького черного шоколада. Настроение моментом скатилось ниже плинтуса, к горлу подполз противный ком, от безумной жалости к себе на глазах выступили слёзы.
— Чёрт, — всхлипнула девушка, порывисто утерев оставшимся рукавом глаза и нос. — Вот только затянувшегося ПМС сейчас и не хватало! Этот аспид меня живьем съест, если я буду выносить ему мозг еще и своими гормональными качелями.
Осторожно выглянув из-за высокого, увитого лианами и папоротником, дерева, Гермиона сразу увидела мужчину. Снейп привычно что-то мастерил из вороха собранных листьев, веток и лиан.
— Вот уж неугомонный человек, — вздохнула девушка, чувствуя, как слезливость отступает, сменяясь приятным внутренним теплом.
Однако стоило признать, на профессорские потуги строительства, сейчас, как говорится, было без слёз не взглянуть. Он снова жутко хромал, а травмированная недавно рука явно болела, и он, видимо, пытался её максимально обездвижить, коряво примотав локоть к телу куском лианы. Но сделать это хорошо одной здоровой рукой у него это откровенно не вышло. Порой его разбирали приступы кашля, и тогда измученный человек сутулился и прижимал к груди кулак.
«Плохо дело», — нахмурилась девушка. — «Совмем плохо».
Сердце сжалось, а глаза снова взмокли. Зло смахнув упрямую влагу с ресниц, Гермиона решительно встала. Наспех выбрав самый широкий лист из пучка банановых зарослей, девушка, зашагала к своему спутнику, судорожно гоня прочь ужасные мысли о том, что его вдруг может не стать.
Ничего не говоря, она молча остановилась прямо перед ним и принялась разматывать кривые узлы его перевязи. Удивительно, но почему-то профессор тоже молчал и никак не протестовал, позволяя бывшей ученице разбирать то, что он без сомнения сделал с большим трудом.
— Сядьте, пожалуйста, — наконец нарушила тишину Гермиона.
Мужчина был выше, и в присутствии бывшей ученицы неизменно держал спину прямо, таким образом рассмотреть состояние его плеча было крайне проблематично. Девушка удивилась даже не столько строгости собственного голоса, сколько покладистости этого обычно упрямого человека. Без лишних споров мужчина покорно присел на небольшой округлый камень, не сводя, впрочем, с бывшей ученицы подозрительного колючего взгляда.
— Жаль, здесь нет раффлезии, — пробормотала Гермиона, осторожно ощупывая припухшее покрытое синяками плечо своего пациента.
Снейп поморщился от боли.
— Я смешал подходящий состав из того, что нашлось в округе, но он не такой действенный, как хотелось бы.
Гермиона посмотрела в лицо учителя. До жути захотелось его обнять, но она всё же не решилась.
— Там, — коротким кивком мужчина указал на кокосовую плошку, полную зеленовато-бурой жижей.
Кивнув, девушка сходила за новым снадобьем, удивительно приятно пахнущим чем-то сладким, и принялась аккуратно наносить жидкую кашицу на поврежденный сустав. Снейп сжал зубы и притих, тяжело дыша. Закончив с обработкой и почему-то избегая встречаться взглядом с бывшим учителем, девушка неожиданно ловко исхитрилась соорудить из лиан и пальмового листа повязку, в которой согнутая в локте рука отлично покоилась, будто в настоящем фиксирующем бандаже.
— Ну… вот… — пробормотала девушка, сама не в силах понять, почему так волнуется.
— Спасибо, — услышала она вдруг его тихий и такой искренний сейчас голос.
Судорожно сглотнув, Гермиона наконец повернулась к его лицу и тут же провалилась в бездонную черноту внимательных глаз.
Она тоже хотела поблагодарить, но Снейп вдруг наклонился, заглядывая в почти опустевшую кокосовую плошку. Неспешно собрав пальцами здоровой руки остатки лечебного снадобья, он осторожно принялся наносить его на лицо замершей рядом девушки. Сквозь туман спутанных мыслей Гермиона отдаленно припомнила, что совсем недавно, купаясь, рассмотрела в воде собственное отражение с новым синяком, расплывшимся на скуле. Мужчина смотрел ей в глаза снизу вверх и казался сейчас таким уязвимым, совсем не таким, каким она привыкла видеть его всегда.
«Какой же вы настояший, профессор?»
Гермиона почувствовала, как его пальцы, едва касаясь кожи, бережно гладят ее пылающую щеку. Затаив дыхание, она не могла отвести глаз от его потерявшего всю строгость лица. За последнее время она имела миллион возможностей изучить все его мимические морщинки, рассмотреть крошечные шрамики над левой бровью и у самой кромки волос на лбу, тот самый едва заметно подрагивающий нерв под глазом. Сейчас этот замкнутый, нелюдимый человек казался удивительно близким и знакомым, нужным… Она не сразу поняла, что какое-то время смотрит исключительно на его тонкие, бледные губы, прячущиеся в спутанных прядях бороды, такой непривычной и даже инородной для всегда начисто выбритого профессора. Их взгляды снова встретились. Никогда в жизни, ни единого раза еще Гермионе не доводилось увидеть в глазах холодного Грозы столько эмоций. Она сама неосознанно потянулась к нему губами. Почувствовать его тепло вдруг показалось жизненно важным и невероятно естественным. Но мужчина будто внезапно отмер и отстранился, по лицу его пробежала судорога. Гриффиндорка и сама уже успела испугаться своего неожиданного порыва и тоже отшатнулась в сторону.
Комментарий к Глава 21 Спасибо всем, кто ждал продолжения )
====== Часть 22 ======
Комментарий к Часть 22 Новая глава несколько задержалась, знаю)
Но всё же лучше поздно, чем никогда
Очень медленно, но мы всё же движемся к завершению этой истории.
Приятного чтения!
Спасибо всем, кто ждал :)
Отступив на пару шагов назад, Гермиона остановилась. Все же сбегать в кусты сейчас было бы слишком детским поступком, а выглядеть перед этим человеком сопливой школьницей ей отнюдь не хотелось.
Сердце гулко колотилось в ушах. Напряжение зашкаливало.
«Я полезла целоваться к Снейпу?!
Мерлин!
Я. Полезла. Целоваться. К Снейпу!!!
А он…
Он от меня шарахается?!
Кошмар…»
Смущение, изрядно приправленное злостью (причем по большей части на себя саму, нежели на него), плотно подпирали комом горло. Хотелось одновременно разрыдаться в голос от обиды, и в то же время руки чесались изо всех сил ударить этого «недотрогу» чем-нибудь тяжелым от негодования. Но опять же, показать себя еще и взбалмошной истеричкой тоже не хотелось категорически.
Он молчал.
— Извините, профессор, — наконец пробормотала она, мучительно краснея, но изо всех сил стараясь говорить ровно. — Я не хотела…
Он не шелохнулся. Ни один мускул не дрогнул на лице бывшего шпиона. И всё же она увидела, как где-то в темных глубинах его бездонных глаз потух крошечный теплый огонек, будто задутый порывом холодного ветра, вновь делая их пустыми и безжизннеными. Крошечная секунда, вдруг снова проложившая между ними огромную пропасть.
Наконец, он горько усмехнулся и поморщился, будто съел лимон целиком, кивнул и, молча поднявшись на ноги, ушёл в сторону океана.
Какое-то время Гермиона так и стояла, продолжая невидящим взглядом смотреть в густые заросли, за которыми только что скрылся тот, рядом с кем она сейчас безумно хотела быть рядом и кого так безалаберно обидела.
«Я не хотела?!
Серьёзно?!
Как можно было такое сказать?»
— Идиотка, — всхлипнула она тихо, наконец дав волю слезам.
За время пребывания на острове в компании бывшего учителя она уже успела немного разобраться в хитросплетениях профессорских умозаключений и его привычках в построении логических цепочек. Смело можно было предположить, что сознание Снейпа восприняло высказывание бывшей ученицы приблизительно так: «Ой, профессор, я не хотела целовать именно ВАС. Мне просто Рон привиделся (или кто угодно другой). Соскучилась, знаете ли… Устала, опять же… А тут вы… подвернулись… Ошибочка вышла, извините».
Теперь уже и сама Гермиона досадливо скривилась.
— Идиотка, — снова повторила она себе под нос, констатируя очевидное.
Солнце уже клонилось к закату и девушка всё чаще встревоженно оглядывалась по сторонам в надежде увидеть знакомую фигуру. Но Снейп всё не появлялся.