Нечто огромное и мощное вдруг смело их обоих с ног, будто разыгранных пешек с шахматной доски. Её влажные пальцы выскользнули из его цепкой хватки, и девушка кубарем покатилась к дальней стене, чудом увернувшись от летящего прямо на неё большого каменного осколка. Уже не обращая внимкния на кровь, заливающую лицо из рассеченной скулы, Гермиона тут же вскочила на ноги и побежала обратно к лежавшему на другой стороне Снейпу.
— Северус!!! — в панике завопила она, плюхаясь рядом с мужчиной.
Тот кажется что-то ответил, но его слова потонули в оглушительном грохоте. Но это было не так важно. Главное, что он был жив! И уже снова тащил её за собой к тому проклятому стержню, что грозился убить их обоих совсем скоро. Воздух здесь стал еще более обжигающим.
«Совсем скоро всё закончится! Хвала Мерлину! Как угодно! Пусть даже Смерть! Лишь бы эта безумная гонка, наконец, подошла к концу…»
Они влетели в тот самый корридор, в конце которого уже напряженно пульсировал всё больше разрастающийся вширь энергетический стержень, под аккомпанимент посыпавшихся сзади сталактитов. Невидимая магическая волна снова сотрясла воздух, отшвыривая людей обратно. На этот раз они сумели сдержать хватку своих рук, и спустя миг снова мчали вперед. Гул наростал. Всё вокруг дробно завибрировало, будто гигантский камертон. Напряжение в пространстве, кажется достигло своего апогея. Сзади их с грохотом догонял обвал. Не выдерживая внутреннего напора, гора складывалась, будто карточный домик.
— Сейчас! — сквозь жуткий шум, донесся до Гермионы срывающийся голос. — Сконцентрируйся и приготовься к аппарации! Не противься магии, впусти её в себя и используй! Думай про дом. Давай!
И не дав девушке больше ни секунды, мужчина вдруг подхватил её на руки и, быстро раскрутив, швырнул прямо в магический смерч.
====== Часть 25 ======
Магические вихри кружили сознание очень долго, закручивая спиралями и окатывая искрящимися искрами фейерверков. Невыносимый шум, поначалу буквально разрывающий барабанные перепонки, совсем скоро слился в сплошной монотонный гул, который теперь казался не таким болезненным, однако же очень назойливо засевший где-то в центре головы и медленно, но вполне целенаправленно раскаляющий мозг. Устав сопротивляться и бороться, Гермиона расслабилась и отдалась на волю этих несгибаемых потоков, лишь иногда барахтаясь, впрочем, шевелясь лишь по привычке, потому что никогда до этого не сдавалась так просто. В горле почему-то явственно ощущался неприятный удушающий ком, а в груди будто засело противное нечто, которое давило тяжестью, не давая вдохнуть, и заставляя и без того спутанные мысли метаться в безуспешных потугах вспомнить нечто крайне важное, но постоянно ускользающее в самый последний момент. И именно от этого с каждой новой секундой становилось особенно гадко. Тело ощущалось ватным, но в то же время неподъёмно тяжёлым. Что-то, без сомнения, болело, но она никак не могла разобрать, что именно. Порой где-то очень далеко слышались приглушённые голоса, иногда они даже казались смутно знакомыми. Временами всё вокруг замедлялось, и тогда она просто плыла в тягучем бескрайнем пространстве, мерно покачиваясь на невесомых волнах бесконечности. Голоса доносились всё чаще, но разобрать сон ли это, переходящий в явь или наоборот, никак не удавалось. Это злило! Но злость еще больше выматывала, и девушка то и дело вновь проваливалась в опостылевшее забытье. И всё же мозг порой работал вполне приемлемо. Обрывки памяти мелькали калейдоскопом, медленно выстраиваясь в логические цепочки. Гермиона вспомнила кто она — свою жизнь и близких людей. Она вспомнила Рона и ссору с ним, а так же крушение корабля и злосчастный остров. И ещё кого-то… Кого-то важного, но не упорно не желающего вспоминаться…
Упрямого…
Колючего…
Надёжного, будто каменный бастион.
…Снейп…
…чертов Снейп!
Последние минуты пребывания на острове особенно долго не желали всплывать в её сознании, но и они тоже, в конечном счете, заняли положенное им место в голове гриффиндорской умницы. И Гермиона не сумела сдержать слёз, то есть она думала, что плакала, но не была уверена, не остались ли эти безмолвные рыдания лишь где-то на ментальном уровне.
«Он остался там…
Меня выбросил с этого проклятого острова, а сам…
Как он вообще сумел поднять меня с его то искалеченным плечом?!
Взрыв и извержение точно смели там всё без остатка. У него не было ни единого шанса выжить.
Нет! Нет! Нет!
Зачем?
Почему?! Я ведь старалась схватить! Я же помню, что почти успела поймать его руку. Почти…
Он спас меня, как и обещал.
Ведь спас?
Да.
Я жива.
Точно жива. Но почему-то никак не могу очнуться.
Интересно, где же я теперь? При такой панической аппарации, могло занести куда угодно. Хоть я и старалась в последний момент думать о доме. Забавно, «домом» в этой экстремальной ситуации я для себя таки избрала Нору. Значит, всё же никуда не деться мне от перспективы «неминуемо обрыжеть», как обозвал Снейп мою свадьбу с Роном…
Мерлин, как же больно! Что ж это болит то? Может душа? Хочется плакать.
Северус…
Зачем?!
Глупый. Вредный. Смелый…»
Почему-то снова пришло ощущение, будто она тонет. Опять?!
«Не хочу! Не могу! Хватит!»
— Герм! Всё хорошо! Слышишь?
Она слышала.
— Всё хорошо, родная. Ты в безопасности. Теперь всё будет хорошо!
«Всё будет хорошо…
Знакомые слова. Как часто она слышала их… в последнее время. Но голос другой. Не тот. Не его…»
— Рон, — едва ворочая языком, отозвалась девушка.
— Да! Да, это я, Герми! — нотки панического счастья в голосе парня она смогла различить даже в своём плачевном состоянии. — Ты очнулась, слава Мерлину! Сейчас целитель придет, Джинни уже побежала за ним. Не двигайся пока.
— Что со мной?
— Всё то тебе надо сразу знать, — рассмеялся тот, кажется, всё же не сдержавший слёз облегчения. — Уже всё нормально. Но ты знатно нас всех напугала. Сначала исчезла, считай на три месяца, а потом так театрально вернулась. Разнесла нам дома полкухни. Мама в шоке. От ремонта не отвертишься.
— Мне нехорошо, — пробормотала девушка, ощутив гадкую тошноту.
— Это ничего, — услышала она бодрый и совсем незнакомый голос. — Это скоро пройдёт. Живым ВСЁ хорошо, мисс. С пробуждением. Надо сказать, заставили вы всех поволноваться.
— Привет, Гермиона, — где-то совсем рядом подрагивающим голоском пискнула Джинни.
Девушка, наконец, сумела разлепить неподъёмно свинцовые веки. К счастью, свет в палате был неярким, и ей не пришлось особо щуриться.
— Привет, — отозвалась она, вымученно улыбаясь.
— Показатели, в принципе, в норме, — прервал обмен дружескими любезностями медик, успевший накинуть на свою пациентку, тем временем, целую вереницу диагностирующих чар. — Скоро будете прыгать, как новенькая.
— Спасибо, — поблагодарила Гермиона худощавого сосредоточенного мужчину в белом халате, но больше ничего спросить не успела, потому как в эту самую минуту в палату, как стадо ликующих гиппогрифов, ворвались остальные представители семейства Уизли вместе с Избранным магБритании.
Они шумели, обнимали, плакали, смеялись и безмерно (просто до жути!) выматывали. Даже не смотря на то, что целитель выставил-таки всех за дверь в мгновение ока, голова успела разболеться, и опять захотелось спать.
В следующий раз она проснулась, когда яркий диск луны игриво заглядывал в окно. Ночь. Тишина. В углу в полутьме сидит человек. Глаза различают темный силуэт. Глупое сердце в надежде подпрыгнуло, но это оказалась всего лишь медсестра. Высокая полноватая женщина с приятными чертами лица мимоходом наколдовала диагностирующие чары, удостоверилась, что всё в порядке и, напоив «бедную девочку» целым букетом лечебных зелий, посоветовала ей отдыхать и уселась на прежнее место. А Гермиона и впрямь ощутила вновь накатившую обволакивающую дрему…
Вредный солнечный лучик настырно светил в лицо. Гермиона сонно поморщилась и, зевнув, открыла глаза. Новый день, скорее всего, близился к полудню. Легкий ветерок нехотя теребил тонкую занавеску на приоткрытом окне.