Она посмотрела на чашку кофе в ее руках, словно только что увидела. Поднесла к губам слегка дрожащими руками, сделала вид, что пьет, а затем поставила чашку на кофейный столик.
Люк опустился на колени, так чтобы их глаза оказались на одном уровне. Ее лицо было таким бледным.
— Ты уверена, что хочешь этого? Подготовка превратится в сущий ад. Особенно, если мы будем делить одну кухню.
— У тебя огромная кухня, Люк, — сказала Мэгги. — У тебя есть многоуровневая печь для хлеба, а я могу занять твою викинговскую тосканскую плиту, которую, — она попыталась улыбнуться, — хотела прибрать к рукам, с тех пор, как увидела.
Ева коснулась руки Мэгги.
— Мы можем заняться этим на следующей неделе, милая. Когда все это безумие закончится, и жизнь вернется в привычное русло.
— Но я должна, — помрачнев, произнесла Мэгги слегка дрожащим голосом. — Я хочу чем-нибудь заняться. Делать что-нибудь нормальное, чтобы… — она тяжело сглотнула, — отвлечься…
Мэгги опустила голову и зарыдала. Люк видел, с каким трудом она борется за контроль.
— Там будет много людей, которые могут стать свидетелями, так что я сомневаюсь, что кто-то что-то попытается мне сделать. Не говоря уже о том, что там будет Люк и Ганнер с Кольтом.
Люк мучился сомнениями. Ее доводы были разумными, но все же он не хотел выпускать Мэгги из дома, пока не устранит источник опасности.
— Пожалуйста, — взмолилась Мэгги, глядя на него.
Люк хотел отказать ей, но вместо этого кивнул. Мэгги была взрослой. Только она могла решать, что ей делать.
— Ладно, — сказал он, протягивая руку. — Пошли тогда составлять список покупок.
Мэгги слабо улыбнулась.
— Спасибо, — поблагодарила она.
Девушка взялась за его ладонь своими тонкими заледеневшими пальцами и встала.
Глава 37
Мэгги потягивалась и с удовлетворением наблюдала за тем, как Люк относит последние коробки с выпечкой в грузовик. Пришлось тяжело потрудиться, но Мэгги была рада работе. Что-то в самом процессе готовки приносило успокоение. Смешивание ингредиентов и создание чего-то вкусного прогоняло тьму, угрожавшую поглотить ее, как быстро надвигающийся туман. Девушку окружали теплые, успокаивающие запахи: яблок, корицы, мускатного ореха, гвоздики и имбиря, сахара и подтаявшего масла, обжаренного ореха пекан, шоколада и коричневого сахара ― эти запахи наполняли дом и делали его домом.
Она позвонила своим родителям, пока пеклись последние пироги. Разница между часовыми поясами составляла три-четыре часа, так что они не спали. Мэгги хотела… нуждалась… в том, чтобы услышать их родные голоса. Она не рассказала им про Брэтта, как и о покушениях на ее жизнь. Расскажет потом, когда угроза минует. Незачем беспокоить их. Будучи так далеко, они ничего не смогут сделать. Хотя, зная ее родителей, они, скорее всего, прыгнут на первый самолет, направляющийся на северо-восток Тихого океана, и это подвергнет опасности и их жизни тоже.
Мэгги отряхнула муку с ладоней. Последнюю пару ночей она спала урывками, но каждый раз как просыпалась в холодном поту и, забыв как дышать, Люк был с ней рядом, надежный и верный, прогоняющий тьму прочь.
Она сняла фартук и повесила его на крючок. Взяла себя руками за плечи и повращала ими, опустив и сведя лопатки вместе. Это ощущалось приятным и помогло убрать скованность, возникшую после раскатывания большого количества теста для пирогов и пирожных на потрясающих мраморных столешницах Люка.
Невероятным удовольствием было готовить на его прекрасной кухне. Мэгги зевнула и выгнула спину, надавив пальцами на нижние поясничные позвонки в попытке унять легкую обосновавшуюся там боль.
— Мэгги, — услышала она голос Евы, зовущий с улицы.
— Иду, — отозвалась Мэгги и выпила стакан прохладной, освежающей воды. Девушка заколола выпавшие пряди волос черепаховым гребнем и вышла из дверей в солнечное, прохладное утро.
На субботнем рынке было оживленно. Казалось, что количество торговцев удвоилось за прошедшую неделю. На лужайке играла группа, исполняющая блюграсс. Несколько танцоров с лентами кружили вокруг, прыгая и танцуя. Мэгги наслаждалась зрелищем и, как ни странно, практически позабыла про нападения и Брэтта, словно те инциденты остались в далеком прошлом.
Мэгги отсчитала сдачу, а затем вручила упакованный в коробку вишнево-сливовый пирог пожилой женщине, Дороти Видби, бросившийся ей на помощь у кафе-мороженого.