– Не знаю, Ми…
Впрочем, Симона уже представила себе, как это будет. И как Трент, увидев ее уверенной, сексуальной и пошли вы все, снова ее захочет.
Тут примчалась Тиш, упала в кресло и схватила Симону за руку.
– Сохраняй спокойствие!
– А что я… О, нет! Только не это.
– Шлюха наносит свежий блеск на свои губки, а мудак топчется у двери дамского туалета, как преданный песик.
– Вот черт! – Ми сжала пальцами руку Симоны. – Может, они идут на другой фильм.
– Нет, они наверняка придут сюда, таково уж мое везение.
– Только не смей уходить. – Ми сжала ее руку крепче. – Он это увидит, и ты будешь чувствовать себя неудачницей. Ты не неудачница. Это твоя генеральная репетиция для вечеринки Элли.
– Она идет с нами? – Тиш сверкнула ямочками на щеках. – Ты ее уговорила?
– Уговариваю. – Ми скосила глаза на дверь. – Так, они входят. Сиди на месте, – прошипела она, когда рука Симоны задрожала под ее пальцами. – Ты их даже не замечаешь. Мы с тобой.
– Мы с тобой здесь, сейчас и всегда, – эхом откликнулась Тиш, сжимая другую руку Симоне. – Мы – стена презрения. Поняла?
Они шли по проходу: блондинка с кудряшками в рваных джинсах и прекрасный мальчик – статный, красивый, квотербэк команды-чемпиона «Дикие коты».
Трент одарил Симону улыбкой, которая когда-то растопила ее сердце, и, демонстративно проведя рукой по спине Тиффани, задержал ее на обтянутой джинсами заднице. Он что-то прошептал Тиффани на ухо, и та, обернувшись, посмотрела в их сторону. Ухмыльнулась своими идеальными подкрашенными губками.
Разбитое сердце – да, ощущение пустоты жизни – да, но в Симоне было слишком много от бабушки, чтобы принять такое оскорбление.
Она усмехнулась в ответ и показала средний палец.
Ми хихикнула.
– Так им, Риццо!
Трент и Тиффани сели через три ряда впереди и сразу же начали целоваться.
– Все мужики хотят секса, – со знающим видом заметила Тиш. – Но если это все, чего они хотят, то ну их к черту.
– Мы лучше, чем она. – Ми передала Тиш ее конфеты и колу. – Потому что, кроме секса, ей нечего предложить.
– Ты права. – В глазах немножко щипало, однако в груди стало горячо, и это тепло ощущалось как исцеление. Симона передала Тиш ее попкорн. – Я пойду на вечеринку Элли.
Тиш рассмеялась – намеренно громко. Достаточно громко, чтобы Тиффани вздрогнула.
– Устроим им кипиш! – сказала Тиш, улыбаясь Симоне.
Симона зажала стакан с попкорном между ног, чтобы взяться с подругами за руки.
– Девчонки, я вас люблю.
К тому времени, как закончились анонсы, Симона перестала смотреть на силуэты тремя рядами ниже. Почти. Она собиралась – даже планировала – весь фильм предаваться страданиям, но сюжет ее захватил. Эван Макгрегор и правда был душкой, и ей понравилась сильная и смелая героиня Скарлетт Йоханссон.
Через пятнадцать минут она поняла, что зря не сходила в туалет вместе с Тиш – хотя было бы катастрофой встретить красящую там губы Тиффани, – или нужно было пить поменьше «фанты».
Через двадцать минут пришлось сдаться.
– Мне нужно в туалет, – прошептала Симона.
– Ну вот! – прошептала в ответ Ми.
– Я быстро.
– Пойти с тобой?
Она помотала головой, отдала Тиш остатки своего попкорна и «фанты», быстро прошла вверх по проходу, свернула направо к дамскому туалету и толкнула дверь.
Пусто, не надо стоять в очереди. С облегчением она забежала в кабинку и, пока писала, думала о том, что неплохо справилась с ситуацией. Возможно, Сиси права. Возможно, она уже близка к пониманию, что Трент – мудак.
Но он такой милый, и у него такая улыбка, и…
– Не важно, – пробормотала Симона. – Мудаки тоже бывают милыми.
И все же она продолжала об этом думать, пока мыла руки, разглядывая себя в зеркале над раковиной.
У нее нет длинных светлых кудрей Тиффани, ярко-голубых глаз или потрясающей фигуры. Насколько она могла судить, ее внешность была самой средней. И средне-каштановые волосы, которые мать не позволяла покрасить.
Ну, ничего, вот исполнится ей восемнадцать, и она сможет делать со своими волосами все, что захочет. Жаль только, что собрала их сегодня вечером в хвостик – совсем по-детски. Пожалуй, она сделает короткую стрижку. И панковский «ежик».
Рот у нее широковат, хоть Тиш и говорит, что это сексуально, как у Джулии Робертс.
Карие глаза не такие глубокие и драматичные, как у Ми, а просто коричневые, как дурацкие волосы. Конечно, Тиш не была бы Тиш, если бы не сказала, что они «янтарные».