- Я с удовольствием останусь одна, я привыкла к одиночеству, - ответила она. Какое счастье! Её оставят в покое!
- Как ты можешь быть одной всё время? - удивилась Шерли. - Я бы сошла с ума. С тех пор как я... оказалась в таком положении... Я стала ужасно бояться одиночества.
Шерли нахмурилась и попыталась спрятаться.
- Ничего, ты справишься. Ты сможешь ходить, - сказала Римма, обнимая и целуя сестру.
Наташа задумчиво смотрела на них. Она вдруг поняла, ощутила, что между членами этой семьи есть особая, удивительно прочная связь. Не просто связь между людьми, которым приходится быть вместе, а нечто иное. Что-то более крепкое, сильное, благородное. Что-то трудно объяснимое. Что-то такое редкое и такое необходимое в наше время. То, что трудно показать и описать. То, что надо увидеть и почувствовать... В родной семье Наташи такого не было, и она, осознав это, впала в тоску и гнев. А потом всё забыла. Намеренно забыла. Иначе было бы слишком больно.
* * *
Было ветрено. Рябое от облаков небо менялось ежесекундно. Наташа вышла на улицу, так как в доме поселились тысячи воздушных существ, тысячи ветерков. Они залетали в открытые окна и двери. Они шуршали, выли и глядели из-за угла. Это сильно действовало на нервы. Вот почему Наташа решила, что на улице ей будет намного уютнее.
Естественно, она захватила с собой все свои гаджеты. А то как же без них? Наташе было страшновато гулять по чужому городу, но она сказала себе, что другого выхода нет. Она шла, заткнув уши наушниками и посматривая иногда на дорогу, чтобы не заблудиться. Она ни о чём не думала. Ни о чём не хотела думать...
Погода портилась...
Наташа всё больше и больше погружалась в свой мир, в самый мрачный уголок своего мира, наиболее привычный для неё. Порою, в самые острые моменты своей жизни, она боялась выйти из него, замыкаясь в себе всё сильнее. Оказавшись на острове М., Наташа поняла, что здесь все усилия окружающих будут направлены на то, чтобы заставить её открываться. Как же это было болезненно! Наташа слишком сильно зависела от своей мрачности. Она не хотела ничего осознавать. Она не хотела ничего понимать. Она хотела, чтобы всё всегда оставалось одним и тем же. Чтобы ничто не смело изменяться. Это давало ей спокойствие. Ложное спокойствие. Она ужасно боялась всего нового, потому что привыкла к одному и тому же, и всё новое казалось ей обязательно плохим. Всё изменения в её понимании несли только боль...
Небо в молочно-серых облаках напоминало Наташе её родной сырой Петербург, где солнце было большой редкостью. Наташа смотрела на небо так, чтобы избегать встречи с пальмами. Ей хотелось представить, что она снова находится в её дорогом привычном Санкт-Петербурге. В городе, стоящем на широкой спокойной Неве. В городе, похожем на воплотившуюся в граните привычку печали, одиночества и угрюмости.
«А что я всё-таки здесь делаю?» - спросила себя Наташа. Она глядела прямо перед собой на очередную пальму и морщилась... Теперь ей было ещё труднее решиться на давно созревшее. Почему? Она удивлялась и сердилась. Ведь ещё вчера она с такой твёрдостью думала о том, как сбежит с ненавистного острова... Наконец, обвинив себя в кошмарной бесхарактерности, Наташа упрямо зашагала в ту сторону, где можно было узнать расписание авиарейсов и купить билет на самолёт.
* * *
«Где я?» - со страхом думала Наташа. Она снова заблудилась на этом дурном острове. Та самая интуиция, которая в Петербурге неизменно направляла её на нужные улицы, здесь подводила. Тревога глухим смутным рокотом поднималась откуда-то из живота. «Почему Элеонора с Михаэлем совсем не заботятся обо мне?! Почему они не заперли меня дома, чтобы я не потерялась?!» - возмущалась в панике Наташа. Но она, конечно, понимала, что они просто доверяют ей, считая, что она не способна на всякие глупости.
А здесь - чужая улица, чужие дома, чужая жизнь...
Здесь было пусто и грязно. Подобные улицы есть в каждом городе мира на всех полушариях. Тут живут бесцветные люди с высохшими лицами. Они очерствели в беспросветных трудах. Их дети с младенчества привыкли бороться. Они похожи на высыхающие цветы: в другой, лучшей жизни они могли бы быть намного более красивыми. Но им никто не даст лучшую жизнь... На этих улицах мало, очень мало света... И тьма окружает души живущих здесь... Для этих людей законы существуют как нечто настолько же далёкое и абстрактное, насколько далеко и абстрактно счастье. Это совершенно иной мир, живущий исключительно по своим правилам... Здесь никто не любит чужаков... Здесь опасно...