Хъюго был энергичным пятнадцатилетним пареньком с вечно горящими глазами. Он был очень худым и длинноногим, с темно-каштановыми вьющимися волосами и веснушками на носу и скулах.
Хъюго был умным и послушным, но гордым и беспокойным товарищем. Он невероятно сильно любил свою старшую сестру Шерли, которая уже третий год сидела в инвалидной коляске...
- А ты красивая, Натали. У тебя волосы длинные и шоколадные. Распусти их, тебе так больше пойдет, - вмешался вдруг голос Хъюго в только что восстановившееся спокойствие Наташи.
- Нет, - сухо ответила Наташа. Она смотрела прямо перед собой в спинку водительского кресла и на все уговоры оглянуться по сторонам и насладиться чудесными видами города П. и его окрестностей, которые они сейчас проезжали, отвечала вялым мотанием головы. Никто не удивлялся ее мрачной замкнутости, так как все, видимо, были предупреждены об этом Алексом...
На самом деле Наталии ужасно хотелось посмотреть на виды острова М.
- Ты будешь жить в своей собственной комнате на втором этаже. Перед твоим окном растёт пальма, - сказала вдруг Элеонора.
Пальма! На острове М. растут настоящие пальмы! Наташа ахнула про себя и, поддавшись все-таки искушению, выглянула украдкой за окно автомобиля.
Выглянула и поняла, что будет смотреть до самого дома. Она не заметила, что Элеонора довольно улыбнулась, заметив, куда устремлены Наташины глаза...
Город П. был удивительный, совсем другой, не Петербург. Он был наполнен голубым, зеленым и песчано-желтым. Невысокие старые дома очаровывали застывшим временем и гостеприимным домашним уютом. Вместо привычных яблонь, лип, кленов и тополей росли пальмы и прочие южные растения. Жизнь текла несколько спокойнее, чем в родном Петербурге. А может, так только казалось? Но жизнь здесь явно была другая. Все другое. В городе П. часто встречались неожиданные интересные уголки, словно новые цветные лоскутки на старом желто-зеленом ковре. И все это было так гармонично и ново. Так привлекательно. В такие места, как остров М., если влюбляются, то сразу, с первого взгляда. Хотелось взять остров М., как стакан, и выпить одним большим глотком; чтобы сразу во всей полноте попробовать его на вкус, испытать все, что он может дать человеку; чтобы насытиться и пресытиться; чтобы голова кружилась, а сердце было полно...
Событий сегодняшнего дня хватило бы Наташи на целый месяц вперед. Она ужасно устала.
- А что, правда, что ты никогда до этого не ездила так далеко, Натали? - спросил Михаэль.
Наташа разом вспомнила все свои немногочисленные путешествия, которые она совершила когда-то. Михаэль был прав: самая долгая поездка была на Украину.
- Да, - ответила Наташа.
- А насколько интересной была твоя жизнь, Натали? - снова спросил Михаэль.
Наташа задумалась. Интересная жизнь... Ее всегда пугала эта интересная жизнь. И сейчас ужасно пугает. Интересная жизнь, много общения, море впечатлений... Наташе так сильно хотелось домой, что защипало в носу от слез.
- Я буду безвылазно сидеть в комнате, - жестко ответила она.
- Ха-ха! Не получится! - спокойно ответил ей Хъюго.
Наташа отвернулась ото всех, чтобы скрыть свои чувства. Она была зла на всех и даже на себя. Она боялась подумать о том, что с ней будет.
* * *
- А знаешь, здесь много иностранцев, почти каждый второй иностранец! Все приезжают сюда, думают, на время, а оказывается - навсегда. Возможно, ты тоже останешься, Натали... Ты не беспокойся, люди здесь добрые, тебе тут понравится. Завтра я тебя со всеми познакомлю ... ну не со всеми, а с некоторыми. А сегодня тебе надо отдохнуть. Вредно так сразу и резко менять свою жизнь, - говорил за ранним ужином Хъюго.
Наташа сидела, мрачно уткнувшись в свою тарелку. Она ни кого не видела и ни кого не замечала. Она ничего не могла сказать о доме, в котором находилась, и о людях, сидевших с ней за одним столом. Она никому ничего не отвечала, и вскоре к ней перестали обращаться.
После ужина Наташу проводили в ее комнату. Там Наталия тут же разделась и легла спать, отвернувшись к стене. Ей хотелось проснуться и оказаться в своей привычной постели в родном Петербурге. И чтобы остров М., и город П., и город С., около которого был дом Михаэля, оказались лишь страшным сном. А пока что она с трудом сдерживала рыдания, боясь, что кто-нибудь ее услышит...
Она с возмущением чувствовала, как в ее усталое сердце закрадывалась крохотная веселая искорка.
* * *
Когда Наташа проснулась, то к своему удивлению и даже возмущению обнаружила, что ее настроение значительно улучшилось. Она сначала было рассердилась на себя, но потом решила, что с этим можно смириться. Ведь у ней была своя отдельная комната, из окна которой можно было спокойно наблюдать за совершенно новой жизнью. И это было очень хорошо. На острове М., оказалось, вовсе не так уж плохо жить! Она накрылась с головой одеялом и с наслаждением потянулась, решив, что будет лежать в постели до тех пор, пока не заболит голова.